Бешеный прапорщик. Части 1-18

– А я думаю, что долг заключается в том, чтобы немцы умерли за свою веру, своего кайзера и свое Отечество…

– Анатоль, довольно, – это уже произнес Бойко, обращаясь к поручику.

– Если позволите, я продолжу о героизме в стихах…

…Всякому хочется жить. Но бывает, поверь,Жизнь отдают, изумиться забыв дешевизне.В безднах души просыпается зверь. Тёмный убийца.И помысла нету о жизни…Гибель стояла в бою у тебя за плечом…Ты не боялся её… И судьбу не просил ни о чём…

Что нам до жизни, коль служит расплатою Честь,Та, что рубиться заставит и мёртвые pyки.Что нам до смерти и мук, если естьРади кого принимать даже смертные муки?Тех, кто в жестоком бою не гадал, что почём,Боги, бывает, хранят и Своим ограждают мечом…Кончится бой. И тогда только время найдёшьКаждому голосу жизни как чуду дивиться.Тихо баюкает дерево дождь…Звонко поёт, окликая подругу, синица…

Вешнее солнце капель пробудило лучом…Павших друзей помяни…И живи… И не плачь ни о чём…(Стихи Марии Семеновой)

За столом воцарилось молчание, потом кто-то из «сестричек» вздохнул:

– Красивые стихи… И страшные… Как мороз по коже…

– Денис Анатольевич, а Вы хорошо держите удар, – теперь уже дружелюбно обратился Дольский ко мне, – с Вами можно будет иметь дело.

– А в чем будет заключаться это дело?

– Ну, скорее всего в том, чтобы как можно быстрее одолеть супостата, – включился в разговор капитан, – но давайте лучше поговорим об этом завтра, а то дамы заскучали от наших разговоров.

– Да, дамы заскучали и хотят веселиться, – это проявилась давешняя Катя, – поручик, расскажите еще что-нибудь смешное…

– Ну, скорее всего в том, чтобы как можно быстрее одолеть супостата, – включился в разговор капитан, – но давайте лучше поговорим об этом завтра, а то дамы заскучали от наших разговоров.

– Да, дамы заскучали и хотят веселиться, – это проявилась давешняя Катя, – поручик, расскажите еще что-нибудь смешное…

– Недавно наш батальонный вестового проучил за то, что тот в сарае дрых безбожно средь бела дня. Позвал денщика, тот ведро с водой на дверь сверху поставил, чтобы оно упало, когда дверь откроется, да как закричит: «Пронькин, собачий сын! Ко мне бегом!» Тот спросонья плечом – в дверь, а на него сверху – вода. Сразу проснулся, – завел Дольский очередную байку…

Я посмотрел на Дарью Александровну и встретился с ее смеющимися глазами.

– Гусар, – одними губами, что бы никто не услышал, сказала она и комично развела руками, мол, что с него возьмешь. Тут уже я не выдержал и улыбнулся.

Один из врачей-ординаторов вышел и вскоре вернулся с гитарой в руках.

– Давайте устроим небольшой концерт! К участию приглашаются все, умеющие играть и петь.

«Медсестрички» оживились:

– Олег Сергеевич, спойте! Просим, просим!

– Пожалуйста, «Гори, гори, моя звезда»!

– Нет, нет! Лучше «В лунном сиянии»! А мы будем Вам подпевать!

Доктор-певун откашлялся, приосанился, и довольно приятным голосом исполнил требуемое. После чего испросил антракт на пару глотков чаю и папиросу.

– Денис Анатольевич, будьте так любезны, передайте инструмент. – Дольский, видимо, решил показать себя со всех лучших сторон. Я поднялся, взял гитару в руки, и тут пальцы сами пробежали по струнам, проверяя строй… Будучи курсантом, все мы немного поигрывали на гитаре, но сейчас в руках была… семиструнка! Это что-же, мне вот такое «наследство» привалило? Ну ни ну…

– Вы тоже играете? – Анатоль заметил мои телодвижения.

– Одна дама, когда ее спросили: «Играете ли вы на рояле?», ответила: «Не знаю, я еще ни разу не пробовала!». Держите, Анатолий Иванович.

Дольского хватило на два цыганских романса и «Белую акацию», после чего он протянул гитару мне:

– Сыграйте что-нибудь, Денис Анатольевич!

Ну и что мне вам играть? Битловскую «She loves you» или «Поворот» Макаревича? Ха-ха три раза… Хотя есть идея… Этот марш очень люблю, аж до мурашек по коже. И написан он в 1912-м, сам интересовался. Только слова – из будущего, ну да будем надеяться, прокатит.

– Эта песня написана три года назад, но уже обрела популярность. Называется она «Прощанье славянки»