Бесконечная дорога

— Обычно я позволяю купцам уйти, — продолжила Флавия. — Но раз ты такой молодец, они умрут в твою честь, а ты умрешь вместе с ними.

— Ты не можешь убить всех, — ужаснулся Инрис. — Это заметят!

— Кто заметит? Где? Заметят в их родных деревнях, которые на много дней пути от этой провинции? Там не докажут, что они умерли здесь, пустыня большая. Заметят в Синх-Атэ? Там всем плевать, кто где умер, значение имеет лишь тот, кто выжил. В форте Мигос? Да, там могут заметить, если они ждут эти караваны. Ну так что же? Скажу, что это была совсем уж суровая буря!

Инрису сложно было признать это, но преимущества действительно были на стороне Флавии. Если бы возле Приюта постоянно пропадали караваны, люди короля наверняка насторожились бы. Но один песчаный шторм и правда мог унести много жизней, купцам просто не повезло, Флавия здесь не при чем.

— Тебе придется переждать этот день в нашем доме, любимый, — с показательной нежностью проворковала колдунья. Глаза цвета песка оставались злыми, ненавидящими. — Но этот вечер пройдет в твою честь.

— Эти люди здесь не при чем, Флавия. Хочешь издеваться надо мной — пожалуйста, мсти. Но они-то тебе ничего не сделали!

— Сами по себе они никчемны и бесполезны, — согласилась Флавия. — Все сводится к тебе.

— Я их даже не знаю!

— Но ты уже беспокоишься о них. Я неплохо изучила тебя за то время, что ты был моим отважным маленьким солдатиком. Ты смелый и ты умеешь терпеть. Для тебя не так уж важно, что будет с тобой. Но ты не способен переносить страдания других, и в этом твоя слабость. Хотя ты можешь попытаться умолять меня, и если ты будешь достаточно убедителен, я, может, кого-то и отпущу.

Инрис уже знал, что не отпустит. Флавии просто хотелось увидеть его униженным и раздавленным, однако это не изменило бы судьбу ее пленников. Никто из них не должен был дожить до рассвета, а все потому, что хозяйку Приюта злила любовь к другой женщине, чувство, которое она так и не смогла выжечь в нем.

Он понимал, что умрет здесь — так глупо, так рано; только закончив подготовку к своей жизни, он ее потеряет. Но Инрис не боялся смерти, давно уже не боялся. Когда служители Флавии уводили его к дому колдуньи, он сожалел лишь об одном: им с Эсме так и не суждено было встретиться.

* * *

Им не пришлось придумывать причину своего неожиданного визита в Приют Солнца: начинался песчаный шторм, который сгонял всех, кто был поблизости, к зеленому саду. Никому не хотелось остаться под ураганным ветром, наполненным горячим песком — ослепляющим, пронизывающим, мешающим дышать. Поэтому караваны и путники шли туда, где ветра не было, под защиту густой листвы. Среди набирающего ярость шторма Приют казался единственным кораблем, хранящим жизнь в морских волнах.

Айви не нравилось это место. Она и сама не могла толком сказать, почему: после долгих дней пути по выжженной земле сад был особенно прекрасен, о гостях здесь заботились, беспорядков не было — даже при том, что среди собравшихся наверняка хватало разбойников. Здесь все уважали перемирие, установившееся в Приюте.

И все равно она не могла избавиться от чувства, что это все не настоящее. Не то чтобы иллюзия, но точно не то, чем кажется на самом деле. А еще ей казалось, что сад не боится шторма, а даже приветствует его.

— Я схожу с ума, — проворчала Айви.

Они снова притворялись беглыми крестьянами. Это было несложно: достаточно было кутаться в грязные, похожие на тряпки плащи и лишний раз не подавать голос. Они не выделялись в пестрой толпе, собравшейся в Приюте, им не задавали вопросов.

— Забавно, а мне казалось, что все мы здесь давно безумцы, — усмехнулся Каридан. — Что тебя тревожит?

— Мне почему-то кажется, что здесь все живое! Деревья, шторм, даже земля… Так ведь не может быть, правда?

— Все растения так или иначе живые, пока их не срежут, — пожала плечами Анэко.

— Я знаю — и я не о том. Как будто все это живое, как мы с вами, но я не могу сказать, что чувствую кого-то конкретного…

— Не можешь сказать, вот и не говори, — посоветовал Итерниал. — Я сам с этим разберусь.

Во время их визита в Приют он больше не исчезал, потому что среди такого собрания путешественников ему сложно было бы появиться незаметно. Он изображал отца Эсме, а она, принявшая образ ребенка, доверчиво жалась к нему. При этом лазурные глаза девочки оставались внимательными и настороженными, она изучала Приют, как и все остальные.

— Ты не забываешь, что мы, вообще-то, пока работаем вместе? — нахмурился Каридан. — И если ты знаешь, что здесь происходит, скажи.

— В том-то и дело, что не знаю. Но выясню.

Шторм за пределами сада усиливался, и от этого становилось не по времени темно. Уже было понятно, что больше сюда никто не доберется — просто не сможет прорваться через песчаную завесу. Но и те, кто сейчас внутри, не смогут вырваться.