Бесконечная книга с рисунками от А до Я

Новое сотрясение ствола остановило его скольжение. Ствол начал оседать, а потом и вовсе превратился в гору песка, с которой Бастиан скатился, несколько раз перекувырнувшись через голову. Его чуть не засыпало сверху, но он выбрался наружу, отряхнулся и выплюнул песок.

Невиданная картина открылась ему: весь песок пребывал в медленном текучем движении. Тут и там собирались холмы и барханы, каждый своего цвета. Голубой песок стекался к голубому, зеленый к зеленому, фиолетовый к фиолетовому. Перелин, рассыпавшись в прах, превратился в пустыню, но что это была за пустыня!

Бастиан взобрался на пурпурный холм и огляделся. До горизонта громоздились холмы всех мыслимых цветов, не повторяясь в оттенках. Кобальтовый, шафранно-желтый, карминно-красный, индиго, яблочно-зеленый, персиковый, лиловый, сиреневый, умбра-коричневый, и так далее, сколько хватал глаз. Золотые и серебряные песчаные струи текли меж холмов, отделяя цвета друг от друга.

— Да, — сказал Бастиан вслух, — это Гоаб, цветная пустыня!

Солнце поднималось, зной нарастал, становился нестерпимым. Воздух задрожал над раскаленными холмами, и Бастиан понял, что в такой жаре ему долго не выдержать.

Невольно он схватился за амулет в надежде, что тот выведет его отсюда, и пустился в путь. Он перебирался с холма на холм, час за часом продвигаясь вперед, но картина не менялась. Впереди громоздились все те же холмы, меняя только цвет. Воздух стал огнедышащим адом. Язык приклеился к нёбу, по лицу струился пот.

Палящее солнце неподвижно стояло в зените. Этот пустынный день тянулся так же долго, как ночь над Перелином.

Бастиан шел все дальше, глаза его воспалились, в горле пересохло. Но он не сдавался. Его тело отдало всю свою влагу, кровь в жилах загустела так, что едва текла, но Бастиан медленно продвигался дальше, не спеша и не останавливаясь, как и поступают все опытные путешественники в пустыне. Ему хотелось стать самым выносливым и не обращать ни малейшего внимания на жажду.

Он подумал, как быстро терял мужество прежде. Тысячу раз он что-то начинал, но сдавался при малейшей трудности. Он боялся проголодаться или заболеть. Теперь все это позади.

Путь через цветную пустыню Гоаб до него не осиливал никто, и никто после него не отважится пуститься в этот путь.

А может, никто про его подвиг никогда и не узнает?

Эта последняя мысль опечалила Бастиана. Все говорило о том, что границ Гоаб достичь нельзя. Рано или поздно, несмотря на выносливость, придется здесь погибнуть. Он встретил бы смерть достойно, как охотники из племени Атрея, но обидно, что никто никогда не придет сюда и не узнает про его смерть — ни в Фантазии, ни дома — будто его и не было.

Потом ему в голову пришла мысль. Ведь вся Фантазия — в книге, которую пишет старик из Странствующей горы. Там возникает все, что с ним теперь происходит. И кто-нибудь когда-нибудь об этом прочтет — а может, именно сейчас читает, — и сейчас он может этому кому-то подать знак.

Холм, на котором он в это время стоял, был ультрамариновый. Напротив, отделенный впадиной, высился рубиновый. Бастиан стал пригоршнями носить красный песок и вывел на голубом склоне красные буквы:

Б Б Б.

Довольный, он разглядывал свою работу. Теперь любой читатель Бесконечной Книги увидит этот знак.

И снова в памяти Бастиана погас какой-то кусочек воспоминаний о человеческом мире — в обмен на исполнившееся желание: он стал выносливым и стойким. Он забыл свою былую слабость.

Но в нем уже проснулось новое желание.

— Здесь, в пустыне, никого не встретишь, — сказал он вслух. — А хорошо было бы испытать свое мужество и повстречать какое-нибудь опасное существо. Конечно, не такое ужасное, как Эргамуль, — лучше красивое. Но такое же грозное, а может быть, еще грознее…

Бастиан замолк, почувствовав, как задрожала под ним земля. Послышалось рычание такой силы и глубины, что мороз прошел по коже.

Бастиан обернулся и увидел вдали необъяснимое явление. Там мчалось нечто похожее на огненный шар. С невероятной скоростью этот шар описал круг по всей линии горизонта и понесся прямиком к Бастиану. В раскаленном дрожащем воздухе шар казался зыбким, он напоминал пляшущего огненного демона.

Не успев ничего сообразить, Бастиан скатился в ложбинку между красным и синим холмами. Но тотчас устыдился своего страха.

Потом он снова услышал рык, от которого дрожит земля, на сей раз совсем близко. Он поднял глаза. На вершине красного холма стоял громадный лев. Он стоял против солнца, так что его мощная грива пламенела, словно огненный венец. И грива, и вся шкура были не желтые, как обычно у львов, а такого же красного цвета, как холм.

Лев, кажется, даже не заметил мальчика, глядя лишь на красные буквы на голубом склоне. Потом раздался его мощный рык:

— Кто это сделал?

— Я, — уже совершенно спокойно сказал Бастиан.

— Что это значит?

— Это мои инициалы. Меня зовут Бастиан Балтазар Букс.

Только теперь лев поглядел на Бастиана, и у того появилось чувство, что его окатило огнем, от которого он должен был на месте превратиться в пепел.