Бесконечная Пустота. Омикрон

— Ага. Ты это расскажи целому кладбищу обезглавленных и нашинкованных твоими клинками ребяток.

— Уж кто бы пиздел? — рассмеялась демоница. — Размер твоего личного кладбища никак не меньше моего. А скорее всего, побольше будет.

— Это верно, — я нахмурился, вспомнив наш последний бой и казненную моей рукой ни в чем не повинную Линду Эскелада. — Мы с тобой два сапога пара.

— Эй, только не начинай хандрить, командир. При нашей жизни нужно стараться получать удовольствие от всего. Даже если порой приходится творить жесть. Относись ко всему легко, живи и кайфуй. Пока тебе не отстрелят голову в очередной заварушке. А киснуть и утопать в рефлексии по поводу того, что изменить не в силах — прямая дорога стать ебучей размазней и закончить свое жалкое существование в петле. Кстати, насчет удовольствия. Может, все-таки уже займемся чем-нибудь интересным?

— Ладно, — согласился я, отгоняя мрачные мысли. — Как насчет того, чтобы попробовать что-нибудь новое?

— Какие идеи?

— Ммм… Например, анал? — осторожно вполголоса спросил я.

— Э! Попридержи коней, ковбой. Такие услуги только после свадьбы. И то еще подумаю. Хотя направление твоих мыслей мне нравиться. Что-то новое можно попробовать. У тебя опыта больше, вот и скажи что тебя… Не знаю, поразило больше всего, когда ты начал трахаться с Калипсо?

— Что вагина во время секса может издать пукающий звук, — неожиданно для самого себя выпалил я.

— Придурок!

— Что? Для меня это был настоящий культурный шок! О таком вообще-то заранее предупреждать надо.

Бестия скрестила руки на груди и недобро на меня скосилась.

— Она меня научила оральным ласкам. Можем попробовать, — немного подумав, предложил я. — Если, конечно, тебе интересно.

— Хм, — зрачки Бестии устремились в левый угол каюты, затем в противоположный и вниз, очертив практически ровный треугольник. — Взаимозачет?

— Напомни длину своих виброклинков?

— Доставай уже свой клинок, идиотина. Этот разговор меня утомил.

* * *

Мои отношения с Ангел переживали сложные времена. Поле крайней операции она от меня явно отдалилась. За прошедшие дни мы почти не разговаривали, и я ни разу не видел ее улыбки. Я надеялся, что через несколько дней все само собой уляжется и лед между нами подтает, как это уже не раз бывало. Но даже на пятые сутки путешествия я не заметил никаких позитивных изменений. Наконец, осознав, что без объяснений на сей раз не обойтись, я подловил ее во время вахты. Убедившись, что кроме нее на капитанском мостике никого нет, я несмело прошел вперед и сел в соседнее кресло.

Я не понимал, почему меня до сих пор рядом с ней трясет. Я уже даже перестал трепетно реагировать на обнаженную Бестию, хотя представить нечто более идеально прекрасное и будоражащее для мужских глаз просто физически невозможно. Спокойно вел себя рядом с Лилит, не боясь разговаривать свободно практически о чем угодно. Но стоило мне приблизиться слишком близко к Ангел, особенно когда мы оказывались наедине, мои мысли путались, я все также потел, а сердце бешено колотилось. Это начинало уже конкретно раздражать, но поделать я ничего не мог. Мне гораздо проще броситься под пули на верную смерть, уничтожить сотню врагов, чем сделать то, что я желал больше всего на свете. Просто ее поцеловать. Видимо, Бестия права. Однако признавать правоту безумной демоницы я очень не хотел.

— Привет, — сказал я.

— Привет, — сказала она.

Ну вот, диалог уже, считай, налажен. Осталось только придумать, что сказать дальше.

— Как дела?

Очень оригинально.

— Хорошо. А у тебя?

— Тоже.

А дальше? Дальше мозг отказывается слушаться, и повисает неуклюжая пауза. Может, продолжить остроумной шуткой? Все любят шутки. Беспроигрышный вариант! Осталось только ее придумать…

Блядь, как назло ничего путного в голову не лезет! Была бы между нами стена, как в прежние времена… О! Прежние времена. Можно сыграть на ностальгии. Отлично придумал! Просто красавчик!

— Помнишь, как мы разговаривали раньше по ночам?

— Помню.

Шикарно сыграл. Просто как боженька. Дальше что?

— Ангел, я хочу поговорить.

— Слушаю.

Я замолчал и вгляделся в космос на экране. Как же там спокойно и тихо. Иногда хочется просто раствориться в бесконечной пустоте, стать ее частью. Такой же холодной, величественной, незыблемой, вечной. Великую пустоту не интересуют такие мелочи, как простые человеческие переживания или чувства. Она нескончаема. В ней есть все: вселенная, галактики, звезды, планеты, астероиды, миллиарды миллиардов космических тел, пыль и даже мы, движущиеся внутри звездолета по своему маршруту. И все же она — пустота. Вот такой вот парадокс. Все умирает, растворяется в ней, даже звезды гаснут. Ничто не вечно, кроме нее. Безграничной, черной и молчаливой.

— Послушай, я отлично осознаю, что из-за моих решений пострадали многие люди. И мы попали в ситуацию, из которой едва выбрались. И это еще большой вопрос, действительно ли выбрались. Я не слушал тебя. И мне искренне жаль, что все так вышло.