Бесконечная земля

– Ни о чем не беспокойтесь. У меня есть автономные модули, которые позаботятся о корабле, пока мы заняты. И, кстати говоря, сам Марк Твен счел бы эту ситуацию как нельзя более уместной. Расскажу потом, когда выиграю. Ну что, потанцуем?

Джошуа не удивился, обнаружив, что сохранил неплохую форму. В конце концов, на Долгой Земле ты или сохраняешь здоровые рефлексы, или умираешь. Он, казалось, чаще доставал перчаткой до Лобсанга, чем наоборот. Отражая очередной удар, Джошуа спросил:

– Вы, кажется, деретесь вполсилы, Лобсанг.

Они разошлись, и противник ухмыльнулся.

– Мне ничего не стоит убить вас одним ударом. При необходимости мои руки могут работать как копер.

Он осторожно уклонился от пробной атаки Джошуа.

– Поэтому я позволяю вам нанести удар первым, чтобы прикинуть силу, необходимую для ответа. Я дерусь с вами на вашем собственном уровне, но, к сожалению, не с вашей скоростью, которая, подозреваю, изначально выше моей благодаря феномену мышечной памяти – воплощенное познание, мышцы как часть общего интеллекта. Просто удивительно. Я намерен отобразить это в личной анатомии и сделать процесс обработки данных более рассредоточенным, когда примусь за создание улучшенного варианта модуля. Вы, Джошуа, на удивление ловко умеете обманывать противника, даже с вашими ограниченными невербальными способностями. Поздравляю.

И по заслугам, потому что в этот момент Джошуа нанес удар прямо в середину мощной груди.

– Не знаю, как насчет Тибета, но у нас есть старая поговорка: «Когда дерешься, не болтай».

– Да, конечно, вы правы. Драться нужно, вкладываясь всем сознанием.

И внезапно кулак оказался у Джошуа ровнехонько между глаз. Удара не было; Лобсанг остановил руку с пугающей точностью, и Джошуа лишь почувствовал легкое давление в носу.

Лобсанг сказал:

– Одно подходящее тибетское изречение таки есть. «Не стой слишком близко к тибетцу, который рубит дрова». Вы слишком медлительны, Джошуа. Но, возможно, вы сможете еще некоторое время побеждать меня хитростью, пока я не превзойду ваши способности. Я нахожу это упражнение оздоравливающим, воодушевляющим и весьма познавательным. Продолжим?

Джошуа, тяжело дыша, вновь взялся за дело.

– Вам действительно нравится? Хотя я, признаться, ожидал, что вы, с вашим прошлым, выкинете что-нибудь этакое в стиле кун-фу.

– Вы смотрели не те фильмы, друг мой. Не забывайте, что я чинил мотоциклы. Я лучше разбираюсь в механике и электронике, чем умею размахивать руками и ногами. Однажды я прикрепил индуктор над дверью мастерской, и сосед, который регулярно ходил ко мне воровать детали, получил серьезный разряд. Что-то вроде немедленной кармы. И это был единственный случай, когда я кого-то унизил. Не потребовалось никакого кикбоксинга.

Они опять разошлись.

Лобсанг сказал:

– А вы, мой друг, сейчас помогаете мне воссоздавать ситуацию из жизни Марка Твена, который, если верить автобиографической «Жизни на Миссисипи», однажды подрался в рубке парохода, идущего полным ходом, с другим лоцманом за то, что тот тиранил ученика. Марку Твену то и дело приходилось прерывать поединок, чтобы удостовериться, что пароход идет нужным курсом. Точно так же, как я веду наш корабль сквозь миры, даже когда мы деремся. Учитывая жизнерадостную склонность Твена приукрашивать любое событие, я сомневаюсь, что это чистая правда, но все-таки восхищаюсь им, потому и окрестил корабль в его честь. На самом деле он хотел назвать свою книгу «Путь на запад», но Уильям Вордсворт, увы, успел первым. Старый классик из Озерного края, отличный поэт, но «путешествие на «Вордсворте» звучит как-то странно, вам так не кажется?

Джошуа ответил:

– У Вордсворта есть удачные места, если верить сестре Джорджине. «Исполнен вечер истинной красы, святое время тихо, как черница…»

– «…проникнутая благостью; садится светило дня, как в облаке росы»[3]

. Знаю, конечно. Очень уместно. Мы сражаемся и на стихах, Джошуа?

– Заткнись и дерись, Лобсанг.

Глава 23

Когда они закончили, миры уже озарялись закатным солнцем.

Джошуа принял душ, размышляя над всеми значениями и смыслами слова «странный». Боксировать как лоцман девятнадцатого века с искусственным человеком, пока внизу мелькают бесчисленные Земли… Неужели жизнь способна принять еще более причудливый оборот? Не исключено, смиренно подумал Джошуа.

Ему начинал нравиться Лобсанг, хотя он сам не знал почему. До сих пор он не знал толком, что представлял собой его спутник. Лобсанг был странным, это несомненно. Но, в свою очередь, многие люди считали как минимум странным Джошуа.

Он вытерся, натянул чистые шорты и свежую футболку с надписью «Не волнуйся, в другом мире это уже произошло» и вернулся в салон. Пустые каюты, мимо которых Джошуа проходил, нервировали его; «Марк Твен» походил на корабль-призрак, а сам Джошуа на первое и, возможно, последнее привидение на нем.

Он зашел на кухню, и там уже стоял Лобсанг в черном комбинезоне, неподвижный, как статуя.