Бесконечное падение

Мама кивает, утирая слёзы, а я выключаю газ, после чего берусь за заварку её любимого напитка из суданской розы. К чаю достаю пирожные, найденные в холодильнике, и выкладываю на небольшое блюдечко.

— Сама-то тоже голодная, — укоризненно подмечает мама, как только я ставлю приготовленное перед ней. — Там в духовке мясо запечённое есть. — не договаривает, намереваясь подняться с места.

Но я останавливаю, усаживая обратно.

— Не хочу, — мотаю головой в отрицании. — Я потом, ладно? Ты лучше чай пей, — невольно улыбаюсь, глядя на неё.

Всё-таки, уже давно никто так не заботился обо мне, невзирая на собственное состояние… Как же я скучала по маме!

— Ну, смотри у меня, — подозрительно прищуривается в ответ родительница.

Снова улыбаюсь. Правда моя радость длится недолго. Из-за распахнутого настежь кухонного окна с улицы доносится звук заводимого мотора. Узнаю его из тысячи других. Такой громкий. Пробирающий до глубины души…

Невольно сжимаю кулаки в попытке унять не на шутку разошедшееся сердцебиение, до боли впиваясь в ладони ногтями.

Подумать только! Вот опять, как самая тупая малолетка, реагирую на малейший признак Его присутствия! Ненормальная… И какая же всё-таки дура!

— Арсений снова балуется, — улавливает посторонний шум и мама. — С тех пор, как старший брат переехал, с утра до вечера только и красуется перед соседскими девчонками на его прежней машине. Ещё тот загульщик, — хмыкает в довершение она.

Сердце пропускает удар. Мне будто бетонная плита на голову рушится. От известия о том, что Рупасова-старшего нет поблизости, вопреки моей несносной мнительности, я точно должна испытывать облегчение… Вот только почему-то сейчас со мной происходит совершенно иное.

Да и проклятый орган в моей грудной клетке никак не желает успокаиваться.

— Устала я что-то, — нахожусь с первым же предлогом, чтобы остаться ненадолго в одиночестве. — Пойду прилягу. Посплю немного. А ты подумай ещё раз. Тебе нельзя тут одной и дальше. Лучше бы ты со мной поехала, — добавляю уже через плечо, поднимаясь по лестнице на второй этаж.

— Лучше бы ты тут осталась, — доносится мне вслед тихим сожалением.

Ничего не отвечаю ей. Учитывая природную «упёртость» матери, уже знаю, что она в любом случае не передумает… как и я.

Добравшись до своей комнаты, тут же достаю телефон и набираю мужу. Рома берёт трубку почти сразу, что довольно удивительно, учитывая степень его извечной занятости. Обычно всегда перезванивает сам. Намного позже.

— Она отказывается ехать, — говорю сходу. — Хочет, чтобы я осталась здесь хотя бы на день, — добавляю нехотя.

Абонент некоторое время молчит, а после удивляет меня ещё больше:

— Хорошо… Останешься только на день?

Если я хоть отчасти знаю Агеева, он бы никогда просто так не смирился со сменой намеченных заранее планов, тем более, что к переезду матери мы готовились основательно. Не такой он человек. У него всё расписано с поминутной точностью.

Он даже отдыхает и то по расписанию. А это может значить только…

— Ты знал, что она не поедет со мной, да? — закипаю в одно мгновение, заканчивая мысленный итог вслух. — И ты правда хочешь, чтобы я тут осталась? С чего бы это?

Мужчина снова не спешит отвечать, тяжело вздыхая. Пауза затягивается надолго.

Но, как только я собираюсь устроить новый допрос, он заговаривает вновь.

Настолько мрачно и жёстко, что мне остаётся только и стоять дальше с открытым ртом.

— Мне Решение озвучить надо. Давай позже обсудим. Оставайся там. Я сам тебя заберу. Скорее всего, завтра, ближе к вечеру. Не езди больше одна по трассе. Это не безопасно. Лучше сходи, развейся куда-нибудь, у тебя же там друзья есть. Проведи время с ними, — даже не дожидаясь от меня малейшей реакции, он отключает вызов.

А я так и остаюсь в полнейшем недоумении на пороге своей комнаты, бездумно уставившись на цветочный орнамент бирюзового покрывала, устилающего двуспальную кровать. И очень пытаюсь понять, что это только что было.

— Да пошли вы все… — бормочу в итоге уже собственному телефону.

Бросаю гаджет на кушетку, установленную у изножья ложа из светлого дерева, а после иду в душ. Контрастный водный поток — явление не из приятных, но зато помогает успокоиться в какой-то мере.

Поскольку не намеревалась здесь оставаться, то и вещей не брала, поэтому приходится довольствоваться тем, что носила раньше. В смежной комнате, переоборудованной под гардеробную, все мои прежние вещи на месте. Даже разложены точно так, как я всё оставила. Только пыли нет нигде.

Переоблачившись в потёртые джинсы светло-голубого оттенка и ярко-жёлтую блузу, отмечаю про себя, что одежда сидит слишком просторно. Оказывается, я немного похудела.

Спускаюсь вниз, но мамы на кухне нет. Нахожу её в гостиной, в одном из кресел с закрытыми глазами. Судя по дыханию и тому, что никак не отреагировала на моё появление — спит.

Подбираю с дивана вязаный ею же когда-то плед и укрываю женщину. Стараясь не шуметь, возвращаюсь наверх. И сама засыпаю буквально в ближайшие минуты.

Просто проваливаюсь в темноту, едва голова касается подушки. Видимо, дальняя дорога и правда сказалась на уровне моей усталости…