Бесконечность

собой промакая прохладную влажность,

терпя завихренья, порывы ветров,

храня красоту и весёлую важность,

ступая по лужицам, меж ручейков,

накрытая мрачностью поздней лазури

дворяночка, с маковой лодочкой рта,

шагает навстречу в кофейном велюре

под радужным сводом большого зонта…

Наталии Воронцовой

Подпольщик

Опальным и ссыльным слугою Пегаса

живу средь глуши и чудных старожил,

полей азиатских, густых, непрекрасных,

без книг и бумаги, пера и чернил.

Здесь кони – трудяги, бескрылые твари.

Тут музы просалены потом, трудом,

в растяжках от родов, в мозолях иль гари;

безграмотный люд, окружаемый дном.

Местечко, забытое чёртом и Богом.

Широкий, кривой захолустный мирок.

Тут можно лишиться ума ненароком,

а также уменья создать пару строк.

Бытую средь бедных пейзажей и дурней,

молчу, избегая ругательств, битья.

Снаружи, как все, а под кожей ажурный.

Я снова подпольщик среди бытия.

Привычная роль умудрённого жизнью,

что прячет ранимую душу, огонь

от ливня, плевков и ветров, укоризны

под маской колючей, кривой и не в тон.

С лица домик мой неприметен, обычен,

ухожен, покрашен, смиренен и чист.

Во всём сохраняю я местный обычай.

Внутри же идеен, цветаст и речист.

Но всё же поэмы, обрывки историй

рисую на всём потолке, за углом,

иглою вшиваю рифмовки на шторы,

пишу на обоях древесным углём…

Черепки – 75

Любовь – спорадический, редкостный случай,

факт непостоянный, недолгий, чудной,

такой раритетный, но всё ж наилучший!

Её рецидивы – момент непростой.

***

Собранье дурных алкашей под окошком,

как скоп дирижёров, хрипящих певцов,

чудных музыкантов, что могут немножко,

как поздний концерт по заявкам жильцов!

***

Себе заработаю в холод и летом,

губами и ртом, не используя слог,

порочным, мясистым и гибким скелетом

и сочною ямкой меж опытных ног.

***

Церковная утварь, питейная лавка,

аптека с микстурами, пазлом драже -

для пьянки, лечения или заправки -

в ряду, по порядку тут на этаже.

***

Как будто бы пряник в кокосовой стружке,

над коей снежок так пушисто кружит,

как будто голодные белые мушки,

людская лепёшка у входа лежит.

***

Проникнувшись яркой имперской идеей,

захватим колонии быстро, за миг,

отстроим английский уклад средь затеи

за счёт англичан и иных коренных.

***

Бл*дство телес, проституция духа,

общелюдской, препорочный накал.

Честные только лишь низшие мухи -

истинно любят воняющий кал.

***

С рожденья в рядах утомившихся трутней,

вкушаю нектары, гуляю, пою.

Но вот от еды и беспечнейших будней,

от снов, согрешений я не устаю.

***

Затеял войну с изначально неравным,

устроил над слабым лихой самосуд?

Его ж пожалеют девчата и парни,

тебя ж обвинят, а затем проклянут!

***

Главное в старости – воля к новинкам,

радость без болей, беды и кручин,

щедрая пенсия, цельность ботинок,

крепость ума и иных величин!

***

В офисе лучше становится сразу

думать, сидеть и с сознаньем дружить

в миг, когда юные, тётки-заразы

скопом галдящим выходят курить.

***

У нации жёлтой, как будто цирроз

и прищур, как будто болят даже яйца,

престранная кухня, приплюснутый нос…

Какие-то дико-чудные китайцы!

***

Алкаш музыкальный лежит на дороге:

пердит и чихает, мычит и бубнит,

кряхтит и рыгает, ревёт у порога.

Ещё телефон неустанно звонит…

War

Война – это ложь о количестве павших,

о ходе, итогах минувших боёв,

о прошлом и будущем всех пострадавших,

о бреде приказов, ошибок штабов.

Война – это мифы от званий, министров

о гибели воинов, гражданских, иных,

о казнях предателей в ходе зачисток,

о мудрости всех генералов седых.

Война – это тайны под грифом "секретно"

о списках потерь бытового жилья,

о сотнях шпионов, изменах зловредных,

о фактах расстрелов невинных, жулья.

Война – это скопище списков обильных

о зле, мародёрствах, убийствах у рвов,

о лютой резне над невольностью мирных,

о некомпетентности воинских лбов.

Война – это способ сокрытия правды

о крахах, хищеньях имуществ и средств,

о лжи, недоимках в бюджетах, на складах,

о разных доносах на членов семейств.

Война – это повесть за месяцы, годы

о славе народа и стойкости войск,

о мощи умов и хозяйств, и заводов,

о ярых героях и силе устройств.

Война – это пламя кровавого моря,

где вмиг утопали мальцы и резерв;

сухие статистики каждого горя,

сведённые в сумму разрухи и жертв.

Армянин и славянка

Я не имею средств наличных,

машин, костюмов и домов,

хотя мой вид вполне приличный,

прочёл три дюжины томов.

Я полон сотнями стараний,

сплетеньем мыслей и острот,

исканьем между осознаний

и кладом внутренних красот.

Я меховой, как пёс безродный,

разумный, тёплый и простой,

и справедливый, беспородный

с татуированной средой.

Так вот позвольте, мисс благая,

без роз, колье, богатств иных,

средь рестораций, улиц мая

Вас пригласить в мир грёз моих!

Арену Ананяну и Дарье Романовской

Standaard

В повстанческой армии верно служу

образчиком силы, свободы и веры,

на струганном древке красиво вишу

для общих побед, наступательной меры.

Моё полотнище с великим гербом

увенчано тонкой, святой бахромою

и пикой навершия, кистью, шнуром,

что реет над вольной и мощной ордою.

Я, словно маяк среди льющихся брызг.

Свечение вскоре все в мире заметят!

Я – ратный пожар, что даёт сотни искр,

какие зажгутся и сумрак осветят.