Беспилотные летательные аппараты: история, применение, угроза распространения и перспективы развития

Автомат ГПС-2, который был создан в том же 1936 г. для обеспечения продольной и поперечной стабилизации ракеты, управлял элеронами и рулем высоты. Руль направления закреплялся неподвижно. Это было связано с тем, что разработчики рассчитывали на обеспечение статической устойчивости ракеты в полете с помощью аэродинамических поверхностей.

На стартовом участке необходимо было обеспечить крутой подъем КР под углом 50–60°. Опасались, что при увеличении скорости полета на этом участке ракета могла перейти в петлю, поэтому руль высоты на предмет уменьшения угла атаки управлялся автоматом стабилизации и специальным перекладчиком с часовым механизмом. После окончания работы ЖРД и перехода КР на планирование автомат увеличивал угол атаки. Стабилизация по крену обеспечивалась с помощью элеронов.

«Щетинков очень нервничал, — продолжает описывать те далекие события Я. Голованов в своей книге. — Королев нервничал еще больше, но успокаивал Щетинкова:

— Евгений Сергеевич, поверьте, что не в ракете сейчас дело. Ракета полетит, куда ей деться? Надо проверять не ракету, а всякие мелочи, которые могут подвести…

И он проверял. Готова ли кинокамера для фотосъемки? Работают ли самописцы движения рулей? Не отсырела ли шашка дымового трассера, который поможет точно определить траекторию? Механики по его указке мазали мыльной пеной штуцера воздушных баллонов, следили, не надуется ли где перламутровый мыльный пузырь — сигнал того, что магистраль «травит». Ракета лежала на тележке в легком облачке кислородных паров. Было тепло, и жидкий кислород надо было доливать в крылья ракеты, где размещались баки окислителя — на 216

стоял уже более мощный двигатель 02, потомок того, который делал еще Цандер.

Наконец все было готово. Подрывная машинка запалила пороховые ракеты тележки, которая понеслась вперед с оглушительным визгливым треском, оранжевое пламя ударило из хвоста ракеты, и вот она уже сорвалась с тележки и полетела — летит! — все круче забирая вверх. Сначала Щетинков беззвучно завыл от восторга, но тут же вой этот сменился таким же беззвучным воплем досады: уж чересчур круто пошла она вверх. Ракета сделала эффектную «мертвую петлю» и с громким взрывом врезалась в землю. Стало очень тихо.

— Вот вам и ГПС, — грустно сказал Королев. И тут же добавил бодро: Но летает! Значит, надо учить ее летать!

— Пока мы ее выучим, она нам голову оторвет, — хмуро насупился Щетинков. — Откуда это непонятное влечение к «мертвым петлям»?

— Откуда? — переспросил Королев. — Все оттуда же: нет надежной системы управления»[102].

В четырех испытаниях, проведенных в 1936 г., КР 216

только дважды нормально взлетела с тележки и всего один раз достаточно устойчиво поднялась до высоты 500 м. Автомат ГПС-2 не смог выдержать заданный угол подъема и перевести ракету в планирование. Элементы поперечной стабилизации автомата ГПС-2 работали нормально, но элементы продольной стабилизации автомата ГПС2 допустили превышение угла подъема ракеты на стартовом участке с переходом ракеты на петлю, потерей управления и падением.

Периода создания в Советском Союзе первых отечественных зенитных управляемых ракет коснемся очень кратко, поскольку данный тип ракет не является темой нашего исследования. Но разработчики первых советских крылатых ракет работали в одном учреждении, были друзьями, обменивались информацией и вместе испытывали свои «творения».

В 1935 г. в РНИИ началось проектирование первой отечественной зенитной ракеты, получившей индекс 217. Для летной отработки нового изделия Королев предложил использовать недорогие пороховые ракеты, что, по его мнению, позволило бы сэкономить время и средства, тем более что ЖРД для 217-й ракеты еще не был готов.

Пороховыми ракетами Королев не занимался, и тема № 17 была поручена молодому инженеру РНИИ М. Дрязгову. За автоматику ракеты отвечал инженер ленинградской Центральной лаборатории связи Стеклов. Дрязгов, как и Королев, начал разработку зенитной управляемой ракеты с традиционной самолетной схемы.

Однако, наблюдая за его работой, заместитель начальника РНИИ Г. Лангемак заметил: «Зенитная ракета предназначена для борьбы со скоростными воздушными целями. Значит, она должна быть высокоманевренной. Тут самолетная схема не подойдет. Нужна другая схема». Лангемак предложил заняться четырехкрылой осесимметричной ракетой. Дрязгов и Стеклов согласились с ним, однако Королев возражал. Схема казалась ему неправильной, «экзотической», как он ее называл. Как мы уже отмечали выше, продолжение своей работы после КР Королев видел в создании больших пилотируемых ракетопланов самолетной схемы. Беспилотную крылатую ракету он считал лишь средством на пути достижения поставленной цели.