Беспокойные сердца

— Ничего особенного, кроме ежедневной халатности лаборанток, — подняла Марина лицо, выражение которого плохо вязалось со спокойным тоном. — Я вынуждена буду подать докладную начальнику лаборатории. Уже не в первый раз я замечаю, что пробы несвоевременно переносятся в сухой лед, определения водорода производятся небрежно, ни на один результат нельзя положиться. Куда годится такая работа? Пришлось поговорить с ними серьезно.

Как Марина «говорила» с лаборантками — можно было только гадать по ее выражению — злому, почти свирепому. Виноградов, разумеется, не мог знать, да никогда и не узнал бы, что произошло в действительности.

Марина несколько раз подмечала, что Зина небрежно относится к своим обязанностям. Ей тяжело было разговаривать с женой Тернового, она боялась, как бы та не перевела разговор в мещанскую склоку, и до поры до времени мирилась с промахами, исправляя их сама. Но, глядя на Зину, начала отлынивать и вторая лаборантка. На замечания Марины обе стали огрызаться. При горячем характере Марины долго это продолжаться не могло. Началось с пустяка. Зина разбила сосуд Дьюара. На замечание Жени она ответила дерзостью. Марина вспыхнула и потребовала извинения.

— Вот еще, извиняться! Что я такого сказала? — вздернула Зина нос. — За гроши на коленках ползать? Захочу — и уйду, не больно нуждаюсь.

— Чем скорее — тем лучше. Будет работать тот, кто нуждается.

— Вот, вот, чтобы тебе было удобнее с мужем моим шашни разводить! А то люди слепые, ничего не видят?! Бесстыжие твои глаза! Ученая, а мужа от жены отбиваешь!..

Зина залилась слезами.

Никакие соображения благоразумия уже не могли остановить теперь Марину.

— Да как вы смеете говорить такие вещи? — топнула она ногой. — Это вам везде грязь чудится, так вы, пожалуйста, не вмешивайте сплетни в деловые отношения! Я долго терпела ваши штучки из уважения к Олесю, но если вы начнете позорить его имя и мое, так вам не поздоровится!

Марина с наслаждением высказывала все, что у нее накипело на душе, испытывая странное облегчение. Никогда, за всю свою жизнь, не слышала Зина таких прямых, жестких слов, на которые нечего было возразить. Зарыдав в голос, она выбежала из лаборатории и едва не столкнулась с Виноградовым на пороге.

Тот сразу понял, что не узнает ничего больше того, что уже сказано, и с таким видом, словно не придал значения инциденту, сказал:

— Подберите, пожалуйста, материалы по опытным плавкам. Завтра в пять докладываем техническому совету. Что же касается лаборанток — советую ставить в известность руководителей, а не принимать собственных мер.

Марина глянула на него все еще неукрощенным взглядом, но промолчала. Через час на стол Виноградова легли две папки с подобранными материалами — графиками, таблицами, записями наблюдений.

* * *

Как ни хотелось Виноградову скорее уехать с «Волгостали» и увезти Марину, но все же он был очень неприятно поражен, когда на следующий день, придя на заседание технического совета, получил в канцелярии письмо от главного инженера Инчермета. Это был отказ в дальнейшем продлении командировки и настоятельное требование свернуть опытную работу на «Волгостали». Насколько позволял это официальный тон письма, в нем чувствовалось явное недовольство.

— Дмитрий Алексеевич, письмо из института? Плохие новости? — спросила Марина, заметив растерянное и недоуменное выражение на лице Виноградова.

— Почему плохие? Просто напоминают, что мы все-таки работаем в институте и не следует о нем забывать. Пора возвращаться.

— Уже? — у Марины испуганно взметнулись ресницы.

— Хорошенькое «уже», — сухо усмехнулся он. — Не могут же нам без конца давать отсрочку. Да, собственно, теперь уже незачем. Мы свое дело сделали.

Марина поспешно отошла к Татьяне Ивановне Шелестовой, прежде чем он успел что-либо добавить. Ее душили слезы гнева, казалось, что почва уходит из-под ног.

— Марина Сергеевна, что с вами? — встревожилась Шелестова.

С трудом владея собой, чтобы говорить спокойно, Марина сказала ей о полученном письме. К ее удивлению, Татьяна Ивановна приняла сообщение так, словно давно его ожидала.

— Действуют-таки, — пробормотала она и похлопала Марину по руке. — Ничего, все будет в порядке.

Заседание технического совета началось сравнительно спокойно. Савельев высказал мнение, что пришла пора сказать определенно, имеют ли перспективу новые методы выплавки сталей, и после краткого вступления предложил Виноградову сообщить о результатах проделанной работы.

Виноградов волновался — Марина угадывала это по его побледневшему лицу, по немного нервным движениям пальцев, перебиравших бумаги. Но, когда он заговорил, голос его был ясным и твердым.

Слушая его, Марина по привычке обводила взглядом лица присутствующих, и ее поразило плохо скрытое оживление и торжество, которое сквозило в деланно-равнодушной мине Рассветова. Сколько бы он ни притворялся незаинтересованным, но нет-нет да и мелькало выражение, делавшее его похожим на кошку, готовую выпустить когти. Марина забеспокоилась.