Бесполезные мемуары

Однажды, когда я искал пачку очень важных бумаг, мне наивно признались, что эти бумаги были проданы на вес колбаснику – очевидное свидетельство превосходного управления моей невестки. От этой новости мне стало дурно. Я побежал к вышеупомянутому колбаснику и, по чрезвычайному счастью, нашел большую часть документов, среди которых были свидетельства о праве собственности, фидеикомиссы и текущие арендные договоры. Одной ли небрежности достаточно, чтобы произвести такой странный беспорядок? До сих пор спрашиваю себя об этом с удивлением. Моя невестка, напуганная огромностью своей вины и опасаясь, несомненно, что будет побеспокоена на предмет этих своих действий, полных благоразумия, хотела получить от семьи расписку об общем прощении и забвении прошлого. Мои братья и сестры подписали, и я согласился также дать мою подпись. Это благодушие оставило нерешенными много вопросов. Росчерк пера, который аннулировал старые ошибки, сделал невозможным разгадку тайн этих прощенных ошибок, чтобы я смог оценить масштабы бедствия. Мне пришла идея ускорить до последней степени ход событий, чтобы достичь скорее момента истины. Я решил оставить дом и полностью отделить себя от своей семьи, чтобы вскоре возвратиться туда оправданным, торжествующим и благословляющим всех.

Глава VIII

Всеобщее примирение. Адский спрут

То был великий день, когда я сделал этот смелый шаг. Я поднял голову и объявил, что многое должен выяснить, чтобы восстановить порядок в наших делах, для чего мне нужно спокойствие, в котором мне отказывают. Нельзя больше надеяться, что мы сможем легко отсудить наше добро или получить его по ипотеке. Моя партия была выигрышная: семье следовало подчиниться. В качестве последней попытки примирения я попытался уговорить мать удалиться с сестрами в загородный дом на год и предоставить мне полное управление нашим процессом, отцовским наследством и разделом имущества. Мне с негодованием заявили, что я Нерон[18]. Не желая больше спорить, я покинул дом и снял небольшую квартиру на улице Санта-Катарина. Вскоре меня осадили приставы, вооруженные надлежаще оформленными судебными требованиями, как то: требование моей матери на реституцию ее приданого, как если бы я носил в кармане недвижимость, которая послужила в качестве залога; претензии двух моих зятьев на сумму две тысячи дукатов, обещанную по брачным контрактам; запрос нотариуса, действующего от имени моих несовершеннолетних сестёр, об их содержании и обеспечении; требование девятисот дукатов, чтобы компенсировать синьоре Гаспаро Гоцци её беды и лишения во время её прекрасного управления, различные требования на оплату поставок от купцов. Я стал волком, которого травили все кому не лень. Я оставался невозмутимым, ожидая, пока не погаснет огонь.