"Беспощадный"

- Что же, - сказал командующий флотом, - давайте рискнем. Сегодня вечером прибывает эсминец "Шаумян". Он возьмет вас на буксир. Приготовьте все к тому времени. На всякий случай людей пересади на "Шаумян", на "Беспощадном" оставь только аварийную команду. Если погода ухудшится, укрывайтесь в базах. Зря на рожон не лезь. А насчет пробки - здорово придумано.

Чья это идея? - спросил присутствовавший при разговоре член Военного совета флота контр-адмирал Н. М. Кулаков.

- Коллективная.

Я рассказал, как весь экипаж думал над спасением корабля, как одновременно у многих зародилась мысль использовать запасы пробки, как дружно работал экипаж, управившись за одну ночь со столь сложным делом.

- Молодцы, - сказал Николай Михайлович. - Вообще здорово на "Беспощадном" получается: полубак отрубили топором, сейчас, спасая корабль, доставят нашим заводам чуть ли не целый состав дефицитной пробки. И все матросская смекалка. Умеете вы с Бутом на людей опираться. Это хорошо. И впредь так поступайте.

От командующего флотом я ушел окрыленным. Кажется, и город стал веселее. Это ничего, что разрушены многие его кварталы, что опустели прекрасные бухты и там, где стояли совсем недавно корабли, лишь качаются на зыби одинокие, засиженные чайками причальные бочки. Севастополь живет, сражается. И мне вдруг жалко стало расставаться с ним, хотя в последнее время я только и думал о том, как бы поскорее вывести из него корабль.

На склоне Килен-бухты встретил рабочих Морского завода. Они всю ночь помогали матросам, работали добровольно, их никто не принуждал. Тороплюсь обрадовать их: труд окупился с лихвой, ночью "Беспощадный" выйдет в море.

Усталые лица рабочих посветлели.

- Собирайтесь, мы возьмем вас с собой.

- Желаем вам счастливого, пути, - сказал пожилой мастер. - А мы остаемся здесь, в Севастополе. Мы здесь нужнее. Дела нам хватит. Будем работать для флота и фронта, а если понадобится, возьмемся за винтовки. С Севастополем мы не расстанемся. Нет!

Сердечно благодарю рабочих за помощь. Они смущенно улыбаются. Тот же пожилой мастер говорит за всех:

- Делали что положено. Ведь одному делу служим.

Долго смотрю им вслед. Простые люди. Сугубо мирный, гражданский народ. Но мы видели, с каким спокойствием они работали под бомбами. Они сейчас без оружия. Но это солдаты, бойцы неисчислимой армии, имя которой - народ. Только сумасшедшему может взбрести в голову, что можно победить такой народ.

Переход

Распределяем людей: кто остается на "Беспощадном", кто пойдет на "Шаумяне". В число последних никто попасть не хочет. Приходится использовать силу приказа. Объявляю, что на "Беспощадном" пойду я, комиссар, мой помощник, командиры боевых частей, старшины команд и самые расторопные и смелые матросы, которые могут смотреть смерти в глаза. Командиры групп перейдут на "Шаумян", с ними - все остальные матросы и старшины.

Нечего и говорить, что каждый, кто переселяется на буксирующий эсминец, считает себя обиженным. Комиссар и я вынуждены беседовать почти с каждым, доказывать, убеждать.

Тем временем на корабле заканчиваются последние приготовления к походу. Водолазы еще раз проверяют подводную часть корпуса. Погрузили дополнительный запас аварийного леса. Матросы притащили из мастерских газосварочный аппарат с баллонами ацетилена и кислорода: в таком походе все может пригодиться.

Лейтенант Лушин построил на берегу тех, кто уходит на "Шаумян". Матросы стоят хмурые, недовольные. Видно, и наши беседы не помогли. Но митинговать нет времени. Приказываю грузиться на буксир. Мы решили, что наши моряки встретят "Шаумян" в Северной бухте, помогут его экипажу подготовиться к буксировке.

Ночью буксиры вывели нас из Килен-бухты. Вскоре пришел "Шаумян", конвоировавший в Севастополь три транспорта. Заводим на него буксирный конец нашу якорную цепь.

С Константиновского равелина сигнальный прожектор шлет пожелание командующего флотом: "Счастливого плавания и успешного перехода".

До свидания, Севастополь! Когда мы снова увидим тебя? Доведется ли еще бросить якорь в твоих бухтах?

Между обоими кораблями установлена телефонная связь, я могу непосредственно разговаривать с командиром "Шаумяна" капитан-лейтенантом Валюхом. Он мне рассказывает, что переход в Севастополь был труден, не сколько раз нападали фашистские самолеты. Надо, пока темно, подальше отойти от Севастополя: здесь особенно неистовствует авиация противника. Я соглашаюсь с ним, говорю, что скорость буксировки можно повысить до десяти узлов.

- Если налетят вражеские самолеты, отдавайте буксир и уклоняйтесь. Незачем рисковать обоими кораблями.

- Это вы бросьте, - отрезает Валюх, - на растерзание фашистам мы вас не оставим. Будем маневрировать не отдавая буксирного конца.

Наши моряки сначала скучали на "Шаумяне". Но хозяева оказали им радушное гостеприимство. Понемногу гости и хозяева крепко подружились.