"Беспощадный"

Раньше я мало интересовался делами агитаторов. Считал: достаточно, что ими занимается комиссар. Теперь, слушая их, понимаю свою ошибку. Надо чаще советоваться с ними.

Вечером приглашаю на "Беспощадный" капитанов транспортов. Все трое уже пожилые моряки, солидные, знающие себе цену. Рядом с ними я чувствую себя мальчишкой. Хорошо, что знакомый среди них оказался - Письменный, с которым мы подружились, когда он еще командовал пассажирским теплоходом "Ленин". И вот этим уважаемым людям я должен давать сейчас указания, поучать их. Не знаю, с чего начать разговор. Выручает Письменный. Осторожно кладет на мою руку свою огромную жесткую ладонь, говорит с улыбкой:

- Григорий Пудович, ты нe гляди на наши годы. Давай учи нас.

Старые моряки внимательно выслушивают мой рассказ о прошлом походе. Вместе склоняемся над картой, определяем маршрут перехода, порядок действий на случай налета вражеской авиации. Договариваемся о сигналах и тактических номерах судов в походном ордере. Чтобы уверенно держать строй, головным в кильватерной колонне ставлю самый тихоходный транспорт. Снимаемся завтра в девять ноль-ноль. Скорость - десять узлов.

Расстаемся хорошими друзьями. Капитаны верят мне, не сомневаются в том, что "Беспощадный" не оставит их в беде, сумеет защитить. А я уверен в опыте и искусстве старых моряков и в том, что они в точности исполнят каждый мой сигнал. Такая вера друг в друга жизненно необходима в конвое.

"Команде отдыхать!"

Моряки, свободные от вахт и дежурств, отдыхают. Каждый использует эти часы по-своему. Одни пишут письма, другие задумались над шахматной доской, третьи сражаются в домино. Почти в каждом кубрике увидите матроса с баяном. Тихо, выводит он любимую песню, а товарищи, обступившие его, так же задумчиво, задушевно подпевают.

В пятый кубрик спускается младший политрук Иван Григорьевич Носков. Подсаживается к столу, где несколько матросов пишут письма. Краснофлотец Михаил Шарапов пододвигается к нему и шепотом спрашивает:

- Товарищ младший политрук, а можно родным написать, как мы лупили фашистов под Гильдендорфом и как их самолет сбили?

- Можно, - отвечает Носков. - И подробно опишите, как сами действовали в бою. Молодцом вы себя показали.

Лицо матроса заливается румянцем.

- Да нет. О себе неудобно...

- Ладно, оставьте в конце письма несколько строк. Я сам напишу, как вы воевали.

- Спасибо! - обрадовался моряк.

Хоть и шепотом ведется разговор, но сидящий рядом старший краснофлотец Красавцев все слышит. Выбрав момент, он тоже обращается к Носкову:

- Будьте добры, проверьте, что я написал.

- Что вы, зачем же я буду читать чужие письма?

- Да вы только с точки зрения грамматики. Боюсь, что ошибки есть.

Носков бегло пробегает листок, поправляет несколько орфографических ошибок.

- Остальное все верно.

Матрос опустил глаза, мнется. Наконец осмеливается:

- Товарищ младший политрук, а мне вы не припишете пару строчек? Отец очень интересуется, как я служу. Вы знаете, он из старых рабочих, строгий такой, гордый. Каждый раз мне пишет: "Помни, сын, о чести нашей трудовой семьи, в ней трусов никогда не было, все были храбрыми, прямыми".

Иван Григорьевич улыбается, достает из кармана авторучку и размашисто пишет:

"Ваш сын, старший краснофлотец Красавцев, в бою отважен и находчив. Семья может гордиться им.

Секретарь партийной организации корабля младший политрук Носков".

Матрос с благодарностью принимает свой листок обратно, глаза сияют от счастья.

- Если бы вы знали, сколько для меня сделали! Вот мои старики обрадуются!

А за соседним столом разгорелся спор. Там состязаются шахматисты. Сами-то они молчат, а вот болельщики не поладили. Кто-то не выдержал и подсказал товарищу ход. Остальные возмутились:

- Что за игра на подсказках!

- Так и дурак выиграет!

Противная сторона пытается предпринять контратаку:

- Подумаешь, все равно вам мат!

- Научитесь сначала фигуры передвигать, а потом уж голос подавайте.

Третейским судьей приглашают младшего политрука. Тот решает быстро и безапелляционно:

- Проигрыш записать той стороне, которая допустила подсказку.

Один из игроков и товарищ, который оказал ему медвежью услугу, обиженно ворчат. Другие довольны. Мир восстановлен, и за доску садится другая пара.