Беспощадный рай

— Тогда почему он тебе не должен нравиться?

— Потому что мой отец тоже бухгалтер. Я поклялась, что никогда не выйду замуж за бухгалтера. Все эти подсчеты способны свести девушку с ума.

Мы пялимся друг на друга. Я с невозмутимым лицом, Хэнк — словно у него мучительный запор.

Наконец он вздыхает.

— Ладно. Вот тебе мой совет. Прими все как должное. Понимаешь?

— Да.

— Жизнь коротка. Второй не будет. Целуй того, кого хочешь целовать, люби того, кого хочешь любить, а того, кто не уважает тебя, шли на хер. Твое сердце само приведет тебя туда, где твое место. Никогда не принимай решения, основанные на страхе. На самом деле, тебе стоит стремиться к тому, что тебя пугает, потому что именно там находится настоящая жизнь. В самых страшных местах. В грязных местах. В тех местах, где не так уж красиво. Погрузись и окунись во всю боль и красоту, которые только может предложить тебе жизнь, чтобы в конце у тебя не было никаких сожалений. Мы приходим в этот мир единожды. Получив чудесный дар жизни, следует по-настоящему, полностью прожить его.

Он замолкает и промаргивается.

— Вау. Жаль, что я этого не записал. Речь была великолепной.

— Я перепишу это для вас, — шепчу я. – Мне кажется, что слова отпечатались в моей душе.

— О боже. Ты плачешь.

— Нет, — сквозь рыдания всхлипываю я. Утерев слезящиеся глаза, добавляю: — Просто у меня месячные.

Покачав головой, Хэнк усмехается.

— Я рад, что мы поговорили в восемь утра в понедельник. Возьми сегодня отгул.

Я встаю, обходу стол и обнимаю мужчину за шею. Все еще сидя в кресле, он по-отечески похлопывает меня по спине.

Через мгновение он прочищает горло.

— Ладно. Это предел моих отцовских инстинктов, козявка. Если тебе понадобится дополнительная помощь, я отправлю тебя к Рут в отдел кадров, потому что в буквальном смысле не представляю, как обращаться с эмоциональными молодыми леди.

Я выпрямлюсь и с улыбкой смотрю на него сверху.

— Ты молодец, Хэнк Хаузер.

Он отмахивается.

— Перестань пытаться умаслить меня. Тебе еще пять месяцев не полагается повышение зарплаты.

Стук в дверь кабинета Хэнка заставляет нас обернуться.

В дверях стоит молодой человек — симпатичный латиноамериканец лет под тридцать в дорогом черном костюме и белой рубашке с расстегнутым воротом. Он принес внушительный букет темно-красных роз и плоскую черную бархатную коробочку, перевязанную черной лентой.

— Джули, — сурово говорит он, словно меня обвиняют в ужасном проступке.

Божечки. Что происходит?

— Она сегодня на больничном.

Он кривит губы и качает головой.

— Хорошая попытка. Собираетесь остаться здесь? — Он увказывает подбородком в сторону стола Хэнка.

Ошеломленный новым поворотом событий, Хэнк делает широкий жест рукой.

— Непременно, мистер…

— Диего. Просто Диего.

Диего явно не обычный посыльный. Помимо костюма, он обладает той же самоуверенностью и развязностью, которую я слишком хорошо знаю.

Что именно заставляет мужчин ходить так, будто у них в заднице миллион долларов наличными?

Диего кладет букет роз на стол, следом — черную коробку, затем поворачивается и направляется обратно к двери. Прежде чем выйти, он резко останавливается и смотрит на меня.

— Он не тот, за кого ты его принимаешь.

Мы пристально смотрим друг на друга. Я чувствую, как Хэнк озабоченно бросает на нас взгляды, не зная, стоит ли ему вмешаться или позволить этой странной маленькой драме разыграться.

Я хочу, чтобы все закончилось. С меня хватит этой чепухи типа «не кто, а что из себя представляет».

— Тогда скажи мне, кто он.

Диего впивается взглядом в Хэнка и вновь смотрит на меня.

— Он купил моей матери дом, — тихо говорит он. – Все выплатил. Отдал закладную. Никто в моей семье никогда не владел недвижимостью.

— Какая трогательная история, Диего. Мой отец тоже однажды купил кому-то недвижимость. Отдал закладную, перевез его и всю его семью. Через неделю дом сгорел со всеми обитателями. Угадайте, кто бросил спичку?

У Хэнка отвисает челюсть.

Глаза Диего вспыхивают.

— Полный пиздец, — выпаливает он.

— Так и есть. Плохие люди иногда ведут себя так, будто делают хорошие вещи, но это всего лишь игра. Понарошку. На твоем месте я бы посоветовал твоей матери найти другое жилье, прежде чем твой хозяин покажет свое истинное лицо и зажжет спичку.

Хэнк встает и широко разводит руки, словно проводит интервенцию.

— Ладно, ситуация становится странной. Диего, я думаю, вам пора уходить…

— Что они сделали? — настойчиво допытывается Диего. — Семья, которая сгорела в огне… Что они сделали, чтобы заслужить это?

— Оуф, — шиплю я. — Ты все еще думаешь, что дело в чести, да? Что вы вступили в клуб, братство, основанное на принципах, хотя на деле это предлог для жестоких козлов ломать жизни людей.

Мы смотрим друг на друга. Хэнк в смятении наблюдает за происходящим.

— Я тоже из плохих парней, — произносит Диего. — Мой работодатель не из их числа. Хотя вначале думал иначе. Но мое невежество не его вина.

Когда мое терпение иссякает, я спрашиваю:

— Что ты хочешь сказать?

Он смотрит на меня, его темные глаза блестят.

— Надеюсь, ты скоро все сама поймешь. Потому что он того стоит. Все, что он делает, важная работа.