Беспредел по-русски (Цезарь - 3)

- Светка, спасибо, что выслушала меня. Знаешь, я никому не мог этого рассказать. Ни отцу, ни Сашке. Они не поймут. Отец скажет, что я сам во всем виноват. Да, он будет прав. Но я не хочу этого слышать от другого человека, понимаешь? А Сашка уверен, что я не могу переживать. Он часто говорит, что у меня в жилах жидкий азот вместо крови. А ведь я не хладнокровен. Просто жизнь научила не показывать свои переживания. Они никого не интересуют, кроме меня. Но иногда требуется выговориться. Спасибо, что столько времени потратила на меня.

- Все нормально, Миш. Не думай обо мне. Тебе сейчас это нужно, и я останусь рядом столько, сколько понадобится.

- Сегодня перевезут Сашку. Тебе, наверное, надо все приготовить.

- Не волнуйся, там хватит людей. А Сашка поймет.

Миша неожиданно улыбнулся(

- Ничерта он не поймет. По себе знаю. Мы все из одного теста слеплены. Пока невеста или подруга - мы можем войти в положение, отнестись к женщине как к личности. Как поженились - до свидания, жена становится собственностью. Членом семьи, главой и хозяином которой является мужчина. И ни один мужик не поймет, почему его жена, вместо того, чтобы думать о нем, проявляет заботу о ком-то другом.

- Миш, ты что... Неужели Сашка начнет возмущаться, если узнает, что я постаралась помочь пережить тебе такую потерю?! Ты ведь его брат...

- Нет, скандал он не закатит, естественно. Но ему будет очень неприятно, если ты, вместо того, чтобы встречать его, будешь сидеть со мной. Иди. А мне все равно нужно какое-то время побыть одному.

Света некоторое время подозрительно смотрела на него. Повинуясь порыву, крепко обняла его, прижалась лбом к волосам.

- Миш, только обещай мне( ты не покончишь с собой. У тебя сын. Не оставляй его совсем сиротой.

Он усмехнулся.

- Признаюсь, у меня была такая мысль. Но это самый легкий путь. Гораздо трудней жить с такой виной на совести. И это трусость - убегать от ответственности. Не волнуйся. Скорее всего, я просто напьюсь как свинья.

- Но ты обещаешь мне?

- Да, конечно. Я могу даже поклясться, что завтра мы увидимся.

Света поцеловала его в висок.

- Ты нужен нам, - шепнула она. - И Славке, и отцу, и Сашке, и мне. И моей маме. Всем. Мы успели полюбить Ирину, нам тяжело пережить ее смерть. Но если не станет еще и тебя...

- Все нормально, - с вымученной улыбкой прервал он Свету. Встал, чтобы проводить ее до двери. - Свет, скажи, чтобы меня до утра не беспокоили. Мне действительно надо побыть в одиночестве. Мне так легче справиться с горем.

Света только просительно посмотрела ему в глаза.

- Да, и еще одно, - сказал он на прощание. - Если у тебя когда-нибудь возникнут проблемы, которыми ты не захочешь или не сможешь поделиться с Сашкой, - скажи мне. Я сделаю больше, чем в моих силах.

* * *

За неделю Илья практически полностью выполнил поставленную перед ним задачу( втереться в доверие к Муравью. Тот даже зауважал молодого парня. И сейчас, когда они оказались в одной камере, не проявлял попыток согнать с нар, чтобы самому растянуться в полный рост. Сидели рядом, как куры на насесте, чутко прислушиваясь к происходящему.

В отличие от прочих заключенных, Илья прекрасно знал, что происходило снаружи в эти дни. Ему через решетку, чтобы все слышали, сообщили: Аббат предложил выкуп за него. Поэтому ни у кого, даже у подозрительного Муравья, больше не осталось вопросов типа( а за что это зеленый пацан удостоился чести торчать в подвале рядом со значимыми людьми?

Он в первый же день подрался с гориллоподобным охранником. Страшно было - до чертиков. Но вытерпел. Тот его измутузил, как грушу, но кости не поломал. Потом пришли Яковлев и Серега. Избитого Илью вытащили из камеры и приволокли в комнатку слева от дежурки охраны. Оказалось, камера пыток. Серега разложил на столике жуткого вида инструменты, Илью аж передернуло при одном воспоминании о его бурной фантазии. Но сначала Серега вколол ему под кожу полкубика морфина. И посоветовал прикрывать глаза, чтобы по зрачкам нельзя было определить допинг.

Затем явился какой-то чернявый хромой мужик в сопровождении двух сухощавых братков. Оказалось, местные заплечных дел мастера. Илью выдрали плетьми, потом зажали пальцы рук в тиски, гнули кости. Яковлев монотонно и устало выспрашивал какую-то ерунду. Илья, разумеется, молчал - благодаря наркотику он почти не чувствовал боли, и вообще находился в прострации.