Беспредел по-русски (Цезарь - 3)

Гараж. Обычный гараж, кирпичный, из-за запертых дверей звуки не вырываются на улицу. Здесь оборвется его жизнь, тоскливо думал Корсар. И дай Бог, чтобы только его...

Он все понял в тот момент, когда на звонок открыл дверь своей квартиры и увидел Рустамова. "Лучше не гоношись, - сказал тот. - Тоня и Надя у нас". Корсар понимающе кивнул. Зашел в комнату, Рустамов - за ним. Взялся было за телефон, тот остановил - не стоит поднимать тревогу. И на всякий случай уточнил, что если он не появится в условленном месте с Корсаром - и без сопровождения - то женщины погибнут сразу. "Тебе ничего не светит, спокойно сообщил Рустамов. - Не делай глупостей, тогда спасешь хоть свою семью". И опять Корсар лишь кивнул. Включил компьютер. Рустамову сказал, что хочет снять всю информацию - отдать в обмен на жизнь жены и дочери. И ввел неправильный пароль. Вместо обычной программы запустился вирус, активно уничтожающий все данные. Даже не став выключать его из сети, Корсар пошел к двери. Рустамов все понял. Но возражать поздно. Взял сотовый Корсара, ткнул пальцем в первую попавшуюся кнопку и оставил его на столе. "Пусть думают, что ты треплешься", - усмехнулся он.

Корсар не подавал ни единого признака волнения. Спокойно уселся в машину Рустамова, позволил приковать себе обе руки к поручням. В двух кварталах от его дома в тачку подсел еще один человек, незнакомый молодой парень. Устроился сзади, накинул удавку на шею - надо полагать, чтобы не дергался. Зверь-то битый, кагэбэшник, как-никак, их всех на совесть учат... И привезли в этот гараж. Прикрутили к металлическому стулу, надежно обездвижив. Корсар твердо смотрел прямо перед собой, не подавая никаких признаков волнения и сохраняя невозмутимый вид. Ему надо пожертвовать собой, чтобы спасти женщин. Хотя все сильнее крепла уверенность, что это бесполезно...

Лишь после того, как приготовления были завершены, явились главные действующие лица. Борис Артамонов, иначе говоря - Хромой. Его помощник Вовка Шалаев, хамоватый и недалекий тип. И Анатолий Белый, многократно подставляемый первыми двумя, но почему-то так и не решившийся перейти в другой лагерь.

О чем в эту минуту думал Корсар? О том, что Ученый совершил крупнейшую в своей жизни ошибку, когда-то признав Ювелира другом. О том, что сам недоработал - мог бы предположить, что Колю, знавшего так много, наверняка страхуют. В конце концов, мог бы с вечера позвонить Ученому и посоветовать никому из его семьи не выезжать за пределы имения. И своих девчонок надо было туда отправить. Так нет - думал, что сутки в запасе у него есть. А их не было. Отсчет пошел, когда Коля не приехал домой.

Припадая на правую ногу, Хромой подошел к привязанной жертве. Высохшей лапкой цепко ухватил за подбородок, рванул голову Корсара вверх. Усмехнулся:

- Черт возьми, я всю жизнь мечтал о минуте, когда я буду допрашивать чекиста, а не он меня. Как же я вас, сволочей, ненавижу...

Корсар молчал. Мог бы сказать, что ненависть эта зиждется на зависти и страхе, но зачем? Не чекистов Хромой ненавидел, а конкретно Корсара, который уж давным-давно не чекист, а такой же бандит. Если уж на то пошло, то раньше Корсар никак не мог мешать Хромому уже потому, что работал строго за границей. А вот потом - да. Потом пришел в Организацию, но вот незадача - не в роли марионетки Хромого. За то и ненавидел его покалеченный уголовник. Вовсе не за бывшую службу на благо Родине.

- Думаешь, небось, я тебе кости ломать да зубы крошить стану, да? посмеивался Хромой. - Может быть, может быть... Сначала шкур твоих на куски порежу, а уж потом - тебя. Шалаев, тащи сюда прошмандовок.

И опять Корсар не проронил ни звука. Хромой еще не так давно приходил к нему домой, и Тоня принимала его так же, как остальных гостей. Пускала за общий стол, улыбалась, когда он ее стряпню нахваливал... И вежливо благодарил. А сейчас - "прошмандовки".

На жену и дочь сил смотреть не было. Каким бы ни был стойким человек, но вынести такое может только абсолютно бездушный мерзавец. Корсар закрыл глаза, чтобы не видеть впившихся в тела двух несчастных женщин веревок...

- Слышь, сука кагэбэшная, я тебе сделку предлагаю. Отвечаешь на все мои вопросы без запинки - они подохнут легко. Даже похороню их по-человечески. Ну, и с тобой могу обойтись без лишних ухищрений. Будешь из себя партизана корчить... Здесь сентиментальных нет. Шалаву твою может, трахать для начала не будут - стара уж, а вот девку попользуют как положено. А там посмотрим. Может, паяльничком, может, еще чем приласкаем. Шалаев, рты им развяжи. Глазенки-то он зажмурит, а уши не заткнет. Пусть послушает, как орать станут. Вот и посмотрим, как в Комитете стойкости учат.

- Дурак ты, - с презрением процедил сквозь зубы Корсар. - Если б ты хоть дочери жизнь оставил - я бы сообщил тебе все, что желаешь знать. А так - все едино умрут. Сию минуту, или через пару часов - для них от этого ничего принципиально не меняется. И для меня тоже.