Беспредел по-русски (Цезарь - 3)

А ведь судьба их была решена не действительными поступками. Миша, взяв в руки гитару, разом показал свою душу - не усеченную убогой жизнью. И тем - вовсе не возвращенным кейсом - убедил всех, что из него можно сделать нормального думающего человека, а не уголовника. А Сашкина судьба не заступничеством решена была, а несчастной пятеркой, которую он отказался брать. Маронко понял, что этот человек будет принципиальным. Плохим или хорошим - но принципиальным. Воля есть, гордость есть, с мозгами тоже вроде порядок, хотя это стало понятно позже. И не ошибся - собственные моральные принципы Цезаря оказались куда более твердыми, чем можно было ожидать от беспредельщика.

Конечно, Саша жил по тому же жесткому распорядку. Маронко вскоре узнал, что они побратались и вроде как остались страшно довольными, что их жизненные пути пересеклись. В конце апреля Маронко в приказном порядке посоветовал им поступать в вуз - приняли, как должное. Они вообще воспринимали его распоряжения как норму вещей. А потом явились в контору, встали перед ним, переглядываясь и подталкивая друг друга локтями. И заявили, что оба некрещеные и хотели бы видеть его крестным отцом. С таким намеком, что родных нет, пусть будет хоть такой. Маронко намек понял прекрасно, усмехнулся: "В роли отца я достаточно жесткий человек. Своеволия не потерплю и драть буду, как сидоровых коз". Их это вполне устраивало.

Крестили их в Троице-Сергиевой лавре. По иронии судьбы, Миша по паспорту был Сергеевичем, а вскоре и Саша втихаря от Маронко поменял отчество в документах. И поставили его перед фактом - объясняй как хочешь, почему наших отцов звали одинаково да еще и были они твоими тезками. Объяснение он придумал, а заодно и положил конец всем спорам о причине такой заботы. Вся Организация мусолила новую сплетню - Ученый всю жизнь жил бобылем, а тут вдруг две его давние любовницы подбросили подросших сыновей. Получились такие вот внебрачные, но собственные дети. Смешно, но в эту легенду поверили почти безоговорочно. Миша, когда отмылся, отъелся и оброс, оказался похожим на Маронко. А Сашка блеснул поразительными умственными способностями. От кого унаследовал? Вся Организация говорила - ясное дело, от отца. Вот так и появился первый в России семейный мафиозный клан...

Нет, мафиозным он стал позже. Когда Хромой застукал парней на месте преступления - пытались обуть его. Однако скандала не вышло, и даже на улицу их Маронко не выгнал. Хотя и обещал. Единственный раз в жизни не сдержал данного слова. А все потому, что сам уже привык считать их своими отпрысками...

И с момента первой встречи до самого конца Маронко их дрессировал. С Мишей попроще было, он склонен все-таки слушать то, что ему говорят. А Сашку требовалось регулярно бить - не в прямом смысле слова, но так, чтобы доходило. Хотя один раз не выдержал, влепил ему натуральную затрещину. Тот удивился и моментально притих. Норов у него оказался такой, что никакой слабины нельзя было давать. Причем ни ему, ни Мише - Сашка быстро навострился загребать жар как своими, так и чужими руками. Иногда Маронко смотрел на ребят, и от жалости сердце сжималось. Господи, сколько раз думал он, что ж я так издеваюсь над ними? Но понимал, что по-другому нельзя чуть вожжи ослабишь, и оба пропадут.

Маронко никогда не удивлялся, почему гордый Цезарь терпит от него все. Во-первых, отцовское наказание он всегда считал справедливым. Маронко не кричал, не топал ногами, всегда оставался спокойным и хладнокровным. И его решение, даже принятое сгоряча, выглядело взвешенным и обдуманным. Он показывал, что наказывал за конкретные проступки, а вовсе не потому, что человек ему не нравится. Сашка был бы оскорблен, если бы почувствовал, что с ним сводят счеты. Но поскольку это не так, он соглашался с приговором Маронко. А во-вторых, Маронко он считает отцом. И его власть признал добровольно. Больше всего он боится не смерти или тюрьмы, а неодобрения крестного отца. Всегда, сотворив какую-нибудь пакость в обход его, потом старался объяснить Маронко, что это было необходимо. Оправдывался. Его мнением Сашка очень дорожил. И ничье другое так ценить не станет.

Пару раз ему приходило в голову, что существуй у него родные сыновья, они как раз такими и были бы. По сути, оба парня в целом составляли как раз одного Маронко. Склонный к размышлению и взвешенным поступкам Миша был спокойным Маронко. А взрывной, импульсивный Саша - другой стороной личности своего крестного отца. Той, которую он всегда старался удержать в узде. И для Сашки ошейник придумал, потому что по себе знал, к чему может привести высвобождение неуправляемой энергии.