Беспредел по-русски (Цезарь - 3)

- Да какой там приступ! Или передозировка, или... Короче, нельзя было ему валидол этот пить. Сейчас я его на всякий случай в реанимацию отвезу, там разберемся. Там и оборудование есть, и врачей побольше, чем здесь... Вытащим его.

- Не надо, - хрипло попросил Маронко. - Дай дома умереть...

- Все, Сергей Иванович, сейчас вы себе не хозяин, - твердо сказал Серега. - ВДВ, бери его и пошли вниз. Только осторожно, чтобы тряски не было.

- Серега, послушай, так нельзя... Я бы тоже не хотел умирать в больнице... Если он сам чувствует, что конец, может, не стоит мучить?

Хромой сошел с ума, не иначе. Потом эти его реплики обязательно всплывут в чьей-нибудь памяти. ВДВ нес Маронко по коридору бережно, как ребенка, а за спиной Серега очень ласково произнес:

- Хромой, я тебя прямо сейчас скальпелем зарежу. Хочешь знать, за что? За то, что мешаешь мне исполнять мои непосредственные обязанности. Не нравится? Тогда пошел вон. Сейчас хозяин здесь я. Потому что я врач, а ты никто.

Тот отступил назад. Внутри, опять на том же месте, появились первые покалывания - признаки будущих судорог. Но теперь к ним добавилась пульсация в кишечнике - метастазы "проснулись"...

- Серега, гляди, - позвал ВДВ.

Врачу хватило одного взгляда на посиневшие губы и закатившиеся глаза умирающего.

- Бегом! - заорал он. - Вниз, ко мне!

И сам помчался вперед, сообразив, что до больницы просто не довезет, что нужно спасать теми средствами, которые есть под рукой. Секунды тряски, сопряженные с нарастающей болью, скручивающей внутренности - и ледяной холод металлического стола под спиной, мертвый свет "юпитеров", ловкие руки Галины быстро срывают с него рубашку... Серега метался, как наскипидаренный, звенел стекляшками ампул, Галина споро выполняла свою часть работы. Сквозь туман пробилось ощущение, будто ему дрелью сверлят дырку под ключицей. С трудом приоткрыл глаза - точно, Серега подключичный катетер ставит.

Медленно, не так, как в прошлый раз, боль сползала. А вместо нее возникало новое чувство - легкость, будто он растворяется...

- Сергей Иванович, держитесь, - приговаривал Серега. - Только не уходите, цепляйтесь, сейчас должно подействовать... Сергей Иванович!!

Он уже ничего не видел. Серега схватил его за плечи, встряхнул, пытаясь привести в чувство, хлестко ударил по лицу - но кожа уже онемела, она отмирала первой. Потом пропал слух. Он видел, как шевелятся губы Сереги, как исказилось его лицо в крике... В глазах начало темнеть. Майский день превратился в сумерки, а затем - в непроглядную ночь. А тела больше не было. Май... Он любил этот месяц, но в его начале всегда чувствовал приступы тоски. Кто-то сказал, что он умрет в эти дни. Так и вышло, сегодня 7-ое мая. 7-ое мая 1996-го года. День его смерти...

...Они метались вокруг неподвижного тела, из которого ушла жизнь. Лекарства, техника, собственные силы - все пошло в ход. Но на мониторе ползла ровная линия - сердце не сокращалось, гоняя кровь по жилам. И никто не задумывался, что давно прошли все сроки, что смерть клиническая стала необратимой.

- Серега, - тихо сказала Галина. - Бесполезно. Он принимал наркотики, другие сильнодействующие препараты. У него сердце давно износилось. Все, хватит, не мучай себя и не издевайся над ним. Сорок пять минут прошло. Уже поздно.

С грохотом упал какой-то металлический предмет. Серега обеими руками вцепился в волосы, осел на пол, привалившись спиной к ножкам стола, и тихо завыл. Галина отвернулась к окну, плечи ее тряслись от рыданий. ВДВ стоял у двери, часто-часто моргая. Валера почувствовал, как в груди что-то задрожало, и в горле встал комок. Как? Неужели... Неужели все?! И ничего нельзя сделать?!

Ноги не слушались. Вата. Тесто. Вообще все тело стало страшно неуклюжим. И даже стыдно было, что он жив, а вот этот человек на столе его уже нет... Да нет, не может быть, он просто потерял сознание. Один раз такое уже было, Сашка рассказывал - летом сидели на веранде, а он вдруг взял и упал со стула... Тогда тоже все перепугались, но он быстро пришел в себя и потом смеялся над минутной слабостью. Не может быть, чтобы он умер... Что за чушь, не мог он... Так неожиданно, еще час назад было все в порядке, только осунулся здорово. А потом - несколько минут, и никто не успел его спасти. Нет, так не бывает, это сон, кошмарный сон... Вот только кому из них он снится? Потому что если всем, то никакой это не сон. Кошмар - но не сон...

* * *

Яркий майский день. Птички попискивают, на деревьях уж листочки разворачиваются... Завтра будет день рождения, но праздник отменен. И, если честно, то Саша отменил бы вообще все праздники на свете.