Бессарабский вопрос между мировыми войнами 1917— 1940

Тем временем Англия 11 апреля запросила СССР о том, в какой форме он «мог бы оказать помощь Румынии в случае нападения на нее Германии». Правда, тут же выяснилось, что Бухарест, вообще-то, не склонен к сотрудничеству с СССР, опасаясь контрмер со стороны Берлина [724]. 14 апреля Москва, заявив о готовности участвовать в коллективной акции в поддержку Бухареста, запросила Лондон о том, как английское правительство «мыслит себе формы помощи Румынии». Но внятного ответа от Англии не последовало, поскольку Лондон стремился добиться, чтобы СССР взял на себя односторонние обязательства в отношении своих западных соседей [725]

. Понятно, что Москва не собиралась играть в эту игру, и в ответ 17 апреля Англии и Франции было предложено заключить договор о взаимопомощи [726]. Теперь оказалось, что уже Англия не спешит реализовывать эту идею.

Посетивший ряд стран Юго-Восточной и Восточной Европы заместитель наркома иностранных дел СССР В.П. Потемкин 8 мая в Бухаресте имел протокольную беседу с Гафенку, заверив его, что смена Литвинова на посту наркома иностранных дел СССР В.М. Молотовым не скажется на внешнеполитической стратегии Москвы. На вопрос Потемкина, не пришло ли время «пересмотреть польско-румынский пакт, направленный против СССР», Гафенку ответил, что «ничто не препятствует заключению» румыно-польского соглашения о взаимной помощи «в случае нападения с запада» [727]

. Понятно, что подобный ответ ни к чему Бухарест не обязывал. В тот же день Румыния уведомила Германию, что она «твердо отклонила» все предложения с самого начала втянуть ее в переговоры с СССР [728]. Попытка Москвы ликвидировать польско-румынский договор 1921 г. или хотя бы распространить его действие и на Германию вызвала категорические возражения Польши и Румынии [729]

.

Обе страны всячески отказывались от каких-либо соглашений, направленных против Германии, и вообще выступали против коллективной безопасности. Румыния точно выполняла свое обещание, данное 19 апреля Гитлеру, не заключать «никаких союзов против Германии» и не иметь «никаких дел с Советским Союзом» [730]. Понятно, что Англия при всяком удобном случае ссылалась на подобную позицию Варшавы и Бухареста с целью ограничить обязательства в отношении СССР [731]

. Не случайно Гафенку в Лондоне рекомендовали не слишком скрывать свое нежелание сотрудничать с Москвой. Более того, эта позиция Румынии использовалась Англией и для давления на Францию. 23 мая румынское правительство вновь довело до сведения Англии, что «Румыния не желает принимать участия в какой-либо системе, предусматривающей помощь со стороны Советского Союза», и «не хочет идти вместе с Англией и Францией в их переговорах с Советами». Еще ранее о том же было сообщено Германии. Впрочем, эта позиция не скрывалась и от Москвы, которой было заявлено, что «румынское правительство не примет участия ни в союзе [с СССР], ни в переговорах о нем. Румыния не может связывать себя… с Россией» [732].

В условиях политического кризиса 1939 г. советское руководство было заинтересовано в точном определении позиций как великих европейских держав, так и своих западных соседей. Конечно, основное внимание СССР в это время уделял контактам с Англией, Францией и Германией. В Москве отмечали, что позиция Англии и Франции в отношении Германии постепенно смягчается. Если в марте — апреле западные союзники делали заявления с угрозами в адрес Германии, то в первой половине мая они всего лишь демонстрировали спокойную уверенность в своих силах, а к началу июня призывали Берлин к переговорам. Польша и Румыния также не проявляли желания к сотрудничеству с Москвой. Начавшиеся англо-франко-советские переговоры о договоре о взаимопомощи развивались ни шатко ни валко, поскольку Англия и Франция не собирались признавать равноправие СССР в европейских делах, опасаясь, что создание реальной антигерманской коалиции приведет к краху нацистского режима в Германии и фашистского в Италии и «большевизации» этих стран. Поэтому все эти дипломатические шаги западных союзников в отношении Москвы были направлены лишь на запугивание Германии и достижение договоренности с ней [733].