Бессмертие наемника

– Да я так, – программист махнул рукой, – в плане бреда…

– Ты мне вот что еще объясни, Леон, если я буду прогуливаться «там», а ты вдруг возьмешь и вырубишь «ловушку», что произойдет с моим бренным телом? – снова включился в беседу Гриня.

– Не знаю, но если пофантазировать, то вариантов несколько: первый – то, что и должно произойти за триста лет, – рассыплется в прах, второй – ничего, станешь членом продвинутого общества, но вот сможешь ли вернуться домой, когда мы откроем канал снова, – я сомневаюсь, ведь получится, что ты стал «молодой структурой»; третий – тебя насильно «засосет» на родину, здесь может оказать влияние твоя теория о сохранении массы…

– Надо срочно все попробовать, – лихорадочно сверкая глазами, сказал, не дослушав, Гриша.

– Попробуем, – сказал Савинков, почему-то внимательно разглядывая меня холодными серыми глазами, – только после того, как хорошенько обмозгуем…

Я кивнул и погрузился в раздумье…

Глава 6

Н-ск. Сентябрь текущего года. Дремов, Васильев

– Где он? – послышался поставленный голос Васильева.

Дремов с трудом разлепил веки и осмотрелся. Он лежал все на той же кушетке в приемном отделении. Кресло, где прежде сидел сержант, пустовало. Вопрос Васильева, видимо, был задан этому самому сержанту.

– Здесь, товарищ полковник, – со сдержанным уважением прозвучал в ответ голос молодого следователя.

Занавеска отодвинулась, и вместе с потоком солнечного света в закуток, где лежал Дремов, проникли все трое.

– Ваш? – спросил следователь, внимательно глядя на полковника.

Дремов внутренне напрягся.

– Старший лейтенант Дремов, – ответил Васильев. – Он что, попал сюда без документов?

– Вышло недоразумение, товарищ полковник, – начал оправдываться следователь. – Ваш оперативный дежурный…

– Уже получил все, что ему полагается, за подобные шутки, – перебил следователя Васильев. – А сейчас оставьте нас, товарищи, наедине. Спасибо за службу…

Следователь кивнул сержанту, и они, коротко попрощавшись с полковником и пожелав Дремову скорейшего выздоровления, вышли.

– Ну, рассказывай, – мрачно сказал Васильев усаживаясь в кресло. – Следователь показал мне орудие преступления. Я отдал его в лабораторию.

– Отпечатков нет? – предположил старший лейтенант.

– Только твои… – Пауза, которая повисла в тесной комнате, могла поспорить по многозначительности с любыми недомолвками политических телеобозревателей.

– Не мог же я сам себя…

– Не мог, но отпечатки найдены только на рукоятке, и это не совсем стыкуется с версией, что ты отнял дубинку у нападавшего, потом потерял сознание и теперь страдаешь ретроградной амнезией.

– Надо подумать…

– Подумай, – согласился Васильев. – По пути. Ты уже выписываешься.

Дремов молча поднялся и принялся натягивать джинсовую куртку. Голова болела и кружилась, но тошнота немного отступила.

А, Когда они выходили из больницы, навстречу им попался принимавший Дремова доктор. Он осуждающе посмотрел на полковника и протянул Дремову листок со штампом больницы и круглой врачебной печатью.

– Передайте эту выписку вашему лечащему врачу… Старший лейтенант спрятал бумажку в карман и сел в васильевскую «Волгу». В салоне едва ощутимо пахло бензином. От этого Дремову снова стало плохо, и он уже не думал ни о чем, кроме как о попытках пустого желудка вывернуться наизнанку.

Дремов прикрыл глаза, и, когда очнулся, машина уже стояла перед воротами частного домика где-то в пригороде. Полковник открыл дверцу и потормошил его за плечо.

– Идем, – сказал он и указал на калитку справа от ворот.

Дремов выбрался из автомобиля и поплелся за Васильевым, с трудом удерживая взгляд на широкой спине полковника. За воротами располагался обширный двор с посыпанной гравием площадкой для машин и ровными дорожками. Домик казался безликим, как и сотни других подобных ему примитивных дач. От собратьев по архитектуре это строение отличали разве что толстые решетки на окнах и тяжелая стальная дверь. Да еще две встретившие прибывших в прихожей молодые женщины в джинсах и футболках. Они не вписывались в образ дачниц, конечно, не молодостью или слишком чистыми на коленях джинсами, а подчеркивающими их формы «сбруями» на точеных плечиках. Соседство громоздких «стечкиных» и запасных обойм с высокими грудями девиц вызвало в Дремове смешанное чувство уважения и разочарования. Словно ему в очередной раз напомнили, насколько неразрывна в нашем мире связь между жизнью и смертью. Он отмахнулся от таких не тонизирующих размышлений и прошел следом за полковником в комнату.

В комнате стояли подержанный диван, стол, несколько стульев, хороший телевизор и старомодный буфет – все без малейших признаков пыли. За столом, читая газету, сидел седеющий мужчина в очках. Привиде полковника он встал и негромко пробормотал какое-то приветствие. Васильев пожал его руку и, указав на Дремова, сказал:

– Ваш пациент. Мне он нужен здоровым и красивым через три дня. Возможно, и раньше.

– Все зависит… – хотел было что-то возразить доктор, но полковник его прервал:

– Тогда работоспособным.

– Постараюсь, Владимир Николаевич.