Бессмертные. Почему гидры и медузы живут вечно, и как людям перенять их секрет

В середине XIX века все наконец начало меняться. Между 1830 и 1850 годами кривые ожидаемой продолжительности жизни медленно стали стремиться вверх. Если мы возьмем в любой данный момент времени ведущую страну в мире, которая может дать нам показатель состояния здоровья населения в конкретный исторический период, то вырисовывается просто поразительная картина. Максимальная ожидаемая продолжительность жизни в мире увеличивается на три месяца каждый год с 1840 года, как по часам. Более того, у тенденции нет никаких признаков ослабления. Предсказывать будущее всегда трудно, но можно сделать и нечто худшее, чем экстраполировать эту тенденцию почти на два столетия вперед. Это означает (если вы среднего возраста или моложе), что каждый год, когда вы остаетесь в живых, ожидаемая дата смерти отступает на несколько месяцев[4]

. С другой стороны, за каждый прожитый день вы получаете еще шесть часов – это означает, что хороший ночной сон на самом деле не является потраченным впустую временем, поскольку вы получите большую его часть обратно благодаря росту продолжительности жизни.

Совокупный эффект этого невероятного прогресса заключается в том, что продолжительность жизни теперь в среднем вдвое больше, чем в начале XIX века. Ожидаемая продолжительность жизни выросла с 40 лет тогда до более чем 80 в развитом мире сегодня. Легко говорить об этом стремительном прогрессе, потому что это так знакомо, поэтому найдите минутку и рассмотрите эти сухие цифры на собственном примере. В XIX веке в 40 лет по статистике вы были мертвы. Теперь у вас столько же времени впереди. У 20-летнего сегодня больше шансов иметь живую бабушку, чем у 20-летнего в XIX веке – живую мать. Через пару столетий – возможно, 0,1 % от общей временной шкалы нашего вида – мы уже пересмотрели (фактически удвоили) то, сколько может жить человек. Семьи теперь объединяют представителей многих поколений, мы можем строить планы в долгосрочной перспективе, предполагая, что доживем до этого. Выход на пенсию – это больше, чем несколько лет плохого здоровья для горстки людей, которые могут дожить до этого возраста. Впервые в истории человечества большинство детей, рожденных сегодня, получат шанс состариться.

Рисксмертности от COVID-19 по-прежнему меньше, чем возможность умереть от инфекций в прошлом.

Прямота линии, показывающей увеличение продолжительности жизни, почти подозрительна, потому что эти улучшения обусловлены совокупностью культурных сдвигов, мер в области общественного здравоохранения и научных и медицинских прорывов, происходящих более или менее случайным образом. И все же каждый год мы получаем еще три месяца. Последовательные фазы этой революции были обусловлены очень разными явлениями. Все началось с укрощения величайший древних врагов человечества – инфекционных болезней.

Пандемии – это напоминание о силе природы по сравнению с нашей. Коронавирусный кризис обнажил то, о чем многие из нас подзабыли: без лечения или вакцин мы можем понести ужасные потери от инфекционных заболеваний. Тем не менее риск смерти от COVID-19 все еще существенно меньше, чем возможность умереть от инфекций в прошлом. На протяжении всей человеческой истории бактерии, вирусы и другие микроорганизмы, вероятно, убили больше людей, чем что-либо еще. Даже в самом худшем случае последствия коронавируса вряд ли превзойдут результаты пандемии испанского гриппа, или «испанки», 1918 года. Во время этой вспышки из-за вирусов гриппа умерло от 50 до 100 миллионов человек в течение нескольких лет— до 5 процентов мирового населения в то время – по сравнению с 20 миллионами, убитыми за предыдущие четыре года взаимоуничтожения в Первой мировой войне. Человечеству не мешало бы помнить, что наши настоящие враги – это не мы.

Однако в течение XIX века грязные города и поселки были перестроены, открытые канализационные трубы заменены, начали укореняться общественные инициативы в области здравоохранения, а инфекционные заболевания стали отступать. Наука и медицина вступили в борьбу с инфекциями, сначала используя вакцины, а затем микробную теорию, демонстрируя, что именно крошечные невидимые организмы, а не плохой воздух или невезение, становятся причиной недугов. Вакцинация с тех пор стерла оспу с лица земли (хотя и шокирующе недавно, лишь в 1977 году), а сейчас уже на пути к тому, чтобы предать забвению и полиомиелит, и сделала бывшие чрезвычайные угрозы для детей, такие как дифтерия и коклюш, настолько редкими, что их названия кажутся архаичными. Разработка новых удобрений и механизация сельского хозяйства привели к улучшению питания населения в целом, что укрепило здоровье детей и взрослых, сделав их способными лучше противостоять многим причинам смерти, включая инфекции. В то же время сдвоенный двигатель образования и экономического роста выводили миллионы людей из нищеты, способствуя повышению качества пищи и чистоте. Улучшение здоровья и увеличение продолжительности жизни также упрочили экономику.