Бессмертный (ЛП)

— На самом деле, сейчас я буду выставлять счета твоей страховой. Они обо всем позаботятся.

— О, прекрасно. — Девина встала. Помедлила. — Я не знаю, что делать со всем этим.

— Хочешь — верь, хочешь — нет, но таким образом ты ищешь свой путь. Доверься мне. И, наверное, нам стоит оставить запланированную встречу на этой неделе. Что скажешь?

— Да, хорошая идея. — Она уж приукрасит свое лицо к следующему тет-а-тет. — Увидимся.

— Девина, будь добра к себе.

Да. Точно.

Помедлив в дверях, она оглянулась через плечо. Терапевт не сдвинулась с места, не шевелилась. И, тем не менее, за какие-то секунды… что-то изменилось.

Что-то…

Так, она сходит с ума.

Неудивительно, что ей нужно бывать здесь три-четыре раза в неделю.

— Спасибо, — пробормотала она. — Знаешь, за…

— Я знаю. — Терапевт снова улыбнулась. — И я хочу, чтобы ты помнила кое-что. Мне не кажется, что этот мужчина искренне любит и уважает тебя. Я понимаю, что ты веришь в то, что любишь его, но я сомневаюсь, что этот мужчина искренне любит и уважает тебя. Знаю, это сложно — двигаться дальше, когда чувства сильны, но порой только так мы и можем сберечь себя. Я также готова поспорить, что если ты сделаешь то, что должна, то правильный мужчина появится в твоей жизни, и ты не только узнаешь его, но и сможешь построить с ним здоровые отношения.

Девина резко рассмеялась. — Сложно представить, но спасибо за веру в меня.

— Увидимся послезавтра.

— Договорились.

Девина вышла и позволила двери захлопнуться позади. Когда она пересекала комнату для ожидания, следующий клиент уткнулся в зачитанный журнал, будто не хотел, чтобы кто-то знал, что он нуждается в услугах мозгоправа.

По крайней мере, у нее было некое направление. Терапевт права. Она могла рвать и метать из-за Джима и его многочисленных предательств, но это пустая трата времени на дерьмо, которое она изменить не могла. Она должна сосредоточиться на дальнейшем участии в войне, и это очень просто, по сравнению с попыткой забыть ублюдка.

К тому же, учитывая розовые сопли, в которых увязли Джим и Сисси? Она знала, как выиграть раунд.

Чем миленько пошлет их нахрен.

Но кое-что она должна сделать в первую очередь: разобраться с безобразием, которое она устроила со своей коллекцией. Ей нужно убрать беспорядок — в доме, в голове, в себе. Наведет чистоту и в путь.

Катись к дьяволу, Джим Херон.

Выходя в вестибюль здания, она чувствовала себя мертвой, но, по крайней мере, все еще шла вперед.

Выйдя на солнечный свет, она помедлила мгновение и, нахмурившись, подняла взгляд на пятиэтажное здание из стекла и стали.

Забавно, но у нее не было страховой компании.

***

В это время в Раю, Найджел сидел за столом только с двумя из троих друзей-архангелов. Тем не менее, Берти и Байрон пребывали в приподнятом настроении, несмотря на отсутствие Колина. С другой стороны, для них вернулось хотя бы подобие нормальности… а это всегда хорошие новости в разгар войны.

Налив в фарфоровую чашечку Эрл Грея и сделав глоток, он не чувствовал этой легкости, хотя эта трапеза была значительным прогрессом по сравнению с безжалостной пылью Чистилища.

Вот что чувствовали люди, когда переживали болезнь и катастрофу? Он одновременно был рядом с коллегами, ощущал стул под собой, тяжесть одежд на плечах, изогнутую ручку чашечки… и все же его здесь не было, разум пытался связать вместе два звена между тем, где он побывал и где сидел сейчас.

Без особых успехов.

По правде, хотя его тело двигалось, сознание было еще по ту сторону Рая, и он чувствовал гудящее, жужжащее головокружение, ассоциировавшееся с расколом.

Ему казалось, что если ему удастся зацепиться за что-то четкое, то это поможет процессу реинтеграции.

Но Колин ясно выразил свое мнение в гостиной, покачав головой…

Вдалеке, на другом краю лужайки, появилась фигура в белом, постепенно приближаясь… и дыхание замерло в горле у Найджела. Высокий и мощный, Колин шагал как воин, коим был, и он быстро сократил расстояние… и своим приходом привнес опустошение, от которого Найджел пошатнулся.

Сев, он поприветствовал Таквина, ирландского волкодава, и все остальные замерли и умолкли.

В повисшем глухом молчании Найджел отметил, что темные волосы были влажными после недавних купаний, и от мужчины пахло сандалом и специями.

— Сейчас, раз мы все присутствуем, — хрипло сказал Найджел, — Я хочу официально принести извинения за свои действия.

Или, скорее так: «Прости меня, Колин. И я бы хотел поговорить наедине».

— Чтобы в полной мере включить спасителя в войну, я…

Колин оборвал его:

— Думаю, все мы согласимся с тем, что в печальном свете войны, лишь одно имеет значение — что будет дальше.

Понимай как: «Меня не интересуют объяснения, ни публичные, ни в частном порядке».

Найджел пару мгновений пытался оправиться от удара в живот.

— Да. Разумеется. — Он прокашлялся, а Байрон и Берти заняли себя подсчетом смородины в своих булочках. — Верю, вопрос в том, сказать или нет спасителю о его грядущей роли в войне.

— Ты допускаешь, что он выиграет этот раунд, — пробормотал Колин.

— Он не допустит поражения.

— Позволь напомнить, этот ангел собственноручно отдал флаг врагу.