Бессмысленная маска

— Я не знаю, о чем вы говорите, — ответил Рамстан. — Это звучит так, будто вы намерены выдвинуть против меня обвинения. Это так?

— Зачем вы вызвали морских пехотинцев? Вы собираетесь арестовать меня?

— Вы по-прежнему уклоняетесь от ответов на мои вопросы. Я решил, что вас необходимо препроводить в лазарет. Трудно сказать, как скоро споры подействуют на вас. Возможно, вы даже…

— Что?

— Будете доставлены туда силой. Для вашего же блага.

— Уверен, что так и будет! — вскричал Бенагур. — Конечно!

Послушайте! Я был встревожен — и смущен — вашим странным поведением на Толте. Вы исчезли с корабля на некоторое время. Неожиданно вы явились, словно вор в ночи, притащили что-то в сумке и закричали, что корабль должен немедленно стартовать. И ни одного слова объяснения. Никто не осмелился спросить вас, что было в сумке. Но можете мне поверить, все только об этом и говорили. И с тех пор я ни разу не спал спокойно.

— «Словно вор в ночи», — повторил его слова Рамстан. — Ну, выкладывайте! Что именно вы подозреваете?

Лицо его не выражало ничего, но сердце колотилось, словно пойманный зверь, пытающийся вырваться из клетки, а все тело покрылось потом.

— Я не хочу делать этого, капитан! Именно поэтому я пришел сюда, чтобы мы могли поговорить наедине и обсудить этот вопрос без ведома экипажа. Возможно, еще не поздно исправить положение. Может быть, нам вернуться на Толт и просто оставить это там, а самим улететь и надеяться, что тенолт будут так счастливы получить это назад, что оставят нас в покое?

— Что — «это»? — спросил Рамстан.

Лицо Бенагура приобрело малиновый оттенок. Он трясся так, словно все его кости крошились в порошок. Рамстан видел Бенагура в гневе, но никогда не видел его в страхе. Или он не так понял его чувства? И это не страх, а ярость?

— Это, это! — кричал Бенагур. — Вы знаете, что это! Глайфа! Глайфа! Толтийский идол!

— Вы обвиняете меня в похищении глайфы? — переспросил Рамстан. Спокойствие, прозвучавшее в этих словах, удивило его самого.

— Я не обвиняю вас! — сказал Бенагур. — Я говорю о том, что знаю я и знаете вы!

— Я полагаю, что вы успели надышаться спор и до сегодняшнего вечера. Иначе как можно расценивать ваши дикие обвинения?

Бенагур стиснул зубы, встал, покачиваясь, и сделал три шага по направлению к Рамстану. Его кулаки были сжаты, но он не поднял их Голос его был бесстрастен до сухости.

— Я высказал вам в лицо то, о чем шепчется весь экипаж за вашей спиной.

— Я не знаю, зачем тенолт здесь, — сказал Рамстан. — Послушайте, а вам и остальным идиотам не приходило в голову, что я могу выполнять секретное задание правительства, а ваше глупое любопытство ставит все под угрозу провала?

Рамстан задрожал. Он лгал — в первый раз за сорок два года. Да простит его аль-Хизр. Да простит его Аллах.

Ерунда. Ведь он только высказал предположение — как возможное объяснение. Но это объяснение было так реально, так похоже на настоящее, что люди вполне могли принять его как действительно имевшее место событие.

— Да простит вас Бог, — сказал Бенагур.

— Да простит Он всех нас, — отозвался Рамстан, сам не понимая, что подразумевает под этими словами.

Бенагур закрыл глаза и беззвучно зашевелил губами. Быть может, он молился. Или использовал ментальные приемы, чтобы изолировать поврежденные участки головного мозга и потом собрать целительные силы организма. Возможно, и то, и другое.

Рамстан расхаживал по номеру, сцепив руки за спиной Когда он проходил мимо зеркала, в котором вполне мог бы целиком отразиться бегемот — высотой оно было до потолка, — то увидел в зеркале охотничьего сокола, у которого колпачок соскользнул на клюв. Глаза Рамстана были расширены и сверкали безумием и отчаянием. Ему надо вновь обрести хладнокровие или по крайней мере видимость такового. Иначе, когда матросы придут за Бенагуром, они решат, что и Рамстан тоже надышался спор.

В дверь постучали. При помощи вживленного под кожу передатчика Рамстан удостоверился, что за дверью и в самом деле находятся члены его экипажа. Он открыл дверь — это были лейтенант Малия Фу'а, офицер биохимической службы, старшина Ванг, а с ними дежурное отделение и наряд морских пехотинцев. Фу'а была прелестной самоанкой, которая сохраняла дружеские отношения с Рамстаном и после того, как покинула его постель. Она была единственной из отставных любовниц, не питавшей, кажется, ненависти к нему. Но ведь она могла и хорошо играть роль.

Матросам было приказано доставить Бенагура в корабельный госпиталь после того, как он пройдет процедуру усиленной дезинфекции. Команда Фу'а опрыскала номер и коридор жидкостью с запахом свежей лаванды. Рамстану пришлось раздеться и отправиться под душ, пока его одежда подвергалась обработке. Он натянул пижаму и зажег сигару, в то время как команда обследовала сканером номер и коридор. На маленьком приборе, похожем на пистолет, то здесь, то там вспыхивал красный огонек, и пораженные участки обрабатывались заново. К тому времени когда все было закончено, жидкость высохла, но в воздухе остался запах лаванды.