Бессмысленная маска

Рамстан постоял, борясь с желанием открыть коробку и посмотреть на ее содержимое. Он вздохнул, чуть пожал плечами и скомандовал переборке закрыться. Он похлопал по стене, и она задрожала. «Аль-Бураг» наблюдал за ним и воспринял похлопывание как ласку со стороны хозяина. Где-то в темном отсеке корабля, где парил искусственный мозг, со временем появился узел нервных связей, не предусмотренный конструкторами. К контуру «повиновение» присоединились еще и «нежные чувства».

Рамстан повернулся и произнес другое кодовое слово.

Видеопластина в переборке напротив увеличилась до размеров экрана, и на нем стала прокручиваться запись того, что происходило в каюте с тех пор, как он вышел отсюда. Он просматривал запись, думая о других вещах: о тенолт, о Бранвен Дэвис, о бесплотном голосе в таверне.

Вдруг Рамстан резко вдохнул — звук был подобен скрежету клинка о точильный камень.

— Погоди! — закричал он. Запись продолжала прокручиваться. Он сказал: — Остановить! — и кадр замер. В одном углу его высветились цифры «10: 31 ST»: время съемки.

Рамстан тяжело вздохнул и произнес:

— Прокрутить назад, — а потом опять: — Остановить.

На экране была пустая каюта. Затем неожиданно в ней появилась фигура. Она не вошла через диафрагму; она попросту вынырнула ниоткуда, словно материализовавшийся призрак.

Неизвестный стоял спиной к Рамстану и смотрел на фреску со Святым Георгием и драконом. Голова его была скрыта зеленым капюшоном, а тело — зеленым плащом. Морщинистые руки были сплошь в узловатых синих венах и темных родимых пятнах.

Рамстан снова застонал. Он уже видел однажды такой плащ с капюшоном и такие руки. Давно, на Земле.

По команде Рамстана запись снова начала крутиться вперед.

Неизвестный смотрел на фреску три минуты, потом обернулся. Рамстан смотрел в лицо, которое не мог разглядеть отчетливо, потому что оно скрывалось в тени надвинутого капюшона. Но он узнал это лицо. Оно было древним, дряхлым, изборожденным морщинами и могло бы быть лицом очень старого мужчины или женщины.

Полускрытые тенью, глаза, казалось, смотрели прямо в глаза Рамстана.

Затем личность в зеленом исчезла.

— Аль-Хизр! — вскрикнул Рамстан.

ГЛАВА 3

Рамстан сидел за столом в своей каюте. Слабый пульсирующий свет лился сверху, снизу и со всех сторон, разгоняя все тени, кроме тех, что таились в мыслях Рамстана. Единственной его связью с внешним миром была аудиосвязь с главным мостиком, да и та односторонняя.

На столе под электронным микроскопом лежал яйцеобразный предмет. Для невооруженного глаза яйцо это было белым с едва заметным желтоватым оттенком. На ощупь оно было гладким. Глядя на экран и настраивая прибор, Рамстан словно находился в самолете, пикирующем на огромного белого слона с очень морщинистой шкурой.

Складчатая поверхность увеличивалась, края яйца пропадали из виду. На ней появились крошечные фигурки, сначала их очертания были неясными, потом внезапно сделались отчетливыми. Поверхность была уставлена скульптурами, словно древний индийский храм.

Рамстан настроил прибор так, что в поле зрения оказались фигуры с левого от него конца предмета Здесь, поднимаясь над поверхностью колышущегося моря, виднелось множество форм: двенадцатищупальцевый спрут с костяным зазубренным гребнем; позади него — огромное рыбоподобное создание, его левиафанья пасть полна загнутых зубов и разинута в попытке заглотить безрассудного моллюска, движущегося вперед посредством одновременно водомета и паруса; гигантская амеба словно бы пульсирует, ее ложноножки тянутся окружить и переварить акулоподобное создание; акулья пасть была готова захлопнуться за толстой губастой рыбой, зажавшей в челюстях пучеглазое существо, наполовину омара, наполовину коническую раковину; клешни гибрида в смертельной агонии тянутся к угреподобному созданию с попугайским хвостом; выводок существ, похожих на ожившие цветы, спасается на отмели; проплывает стая гребенчатых рыб, могущих плавать по морю или ползать, как калеки, по песчаному берегу, два гребнистых ползуна уже пробираются через берег к зарослям прибрежных растений.

Рамстан еще подстроил прибор, и поверхность моря стала полупрозрачной. Казалось, далеко в глубине — хотя расстояние могло быть иллюзией — собралось множество существ разнообразной формы. Они ползали в иле по океанскому дну, поедали части разорванных тел, оставшиеся от всепожирания, происходящего наверху, поедали падаль и друг друга, умирали, были пожираемы сами, а в это время отцы и матери откладывали и оплодотворяли яйца, из яиц выводилась молодь и разбегалась во все стороны, чтобы спастись от хищников, многие из которых были их же собственными родителями.