Бесстыдники

О! мне небо надоелооно висит над головой.Протекает если дождиксверху по небу стучитЕсли кто по небу ходитнебо громом преисполненнои кирпичные трясутся стеныи часы бьют не в попади льётся прадед пенывод небесных водопад.Однажды ветер шаловливыйунёс как прутик наше неболюди бедные кричалигорько плакали быки.Когда пастух глядел на небоища созвездие Баранаему казалось буд-то рыбы

глотали воздух.Глубь и голубь одно в другоепревращалось.Созвездье Лебедя неслоруль мозга памяти весло.Цветы гремучие всходилидеревья тёмные качались.Пастух задумался.– Конечно, думал он, – я правслучилось что-то.Почему земля кругом похолодела?и я дыхание теряюи всё мне стало безразлично.Сказал и лёг в траву.– Теперь я понял, – прибавил он.Пропало небо.О небо небо, то в полоску

то голубое как цветочекто длинное как камышито быстрое как лыжи.Ну человечество! дыши!Задохнимся, но всё же мы женайдём тебя беглянкуне скроешся от нашей погони!Сказал. И лёг в землянкусложив молитвенно ладони.

Хлебников (проезжая на бумажке) —

И что-же небо возвратилось?

Утюгов —

Да, Это сделал я.Я влез на башнювзял верёвкудостал свечуподжёг деревню

открыл воротавыпил мореЗавёл часысломал скамейк<у>и небо пятясь по эфирутотчас-же в стойло возвратилось.

Хлебников (скоча в акведуке) —

А ты помнишь: день-то хлябал.А ты знаешь: ветром я был.

Утюгов (размахивая примусом) —

Бап боп батурай!Держите этого скакуна!Держите он сорвет небо!Кокен, фокен, зокен, мокен!

Из открытых пространств слетал тихо земляк держа под мышкой Лебедя.

Земляк подлетает к крышам. На одной из крышь стоит женская статуя. Она хватает земляка и делает его тяжёлым.

Земляк смотрит в небеса, где он только что был.

Земляк — Вон ведь откуда прилетел!

Утюгов (высовываясь из окна). Вам не попадался скакун?

Земляк — А каков он из себя?

Утюгов — Да так знаете вот такой, с таким вот лицом.

Земляк — Он скакал на карандаше?

Утюгов — Ну да да да – это он и есть! Ах, зачем вы его не задержали! Ему прямая дорога в Г. П. У. Он… я лучше умолчу. Хотя нет, я должен сказать. Понимаете? я должен это выговорить. Он, этот скакун, может сорвать небо.

Земляк — Небо? Ха ха ха! и! е! м. м. м. Фо фо фо! гы гы гы. Небо сорвать! А? Сорвать небо! Фо фо фо! Это невозможно. Небо гы гы гы, не сорвать. У неба сторож, который день и ночь глядит на небо. Вот он! Громоотвод. Кто посмеет сорвать небо, того сторож проткнёт. Понимаете?

Утюгов — А что это вы держите под мышкой?

Земляк — Это птичка. Я словил её в заоблачных высотах.

Утюгов — Постойте, да ведь это кусок неба! Караул! Бап боп батурай! Ребята держи его!

На зов Утюгова бежали уже Николай Иванович и Аменхотеп. Ибис в руках Николая Ивановича почувствовал облегчение, что никто не рассматривает его устройство под хвостом, и наслаждался ощущением передвижения в пространстве, так как Николай Иванович бежал довольно быстро. Ибис сощурил глаза и жадно глотал встречный воздух.

– Что случилось? Где! Почему?! – кричал Николай Иванович.

– Да вот, кричал Утюгов – этот гражданин спёр кусок неба и уверяет что несёт птицу.

– Где птича? что птича? – суетился Николай Иванович. – Вот птица! – кричал он тыча ибиса в лицо Утюгова.

Земляк-же стоял у стены, крепко охватив руками Лебедя и ища глазами куда-бы скрыться.

– Разрешите, – сказал Аменхотеп, я всё сейчас сделаю. Где вор? Вот ведь время-то. А? Только и слышешь что там скандал, тут продуктов не додали, там папирос нет. Я знаете-ли на Лахту ездил, так там дачники сидят в лесу и прямо сказать стыдно что там делается. Сплошной разврат.