Бестолочь

— Хур Симарг, — реву я в ответ оркам. Всё это полный клин башни. Симарг — это крылатый пес, бог войны у славян, верный страж Перна. Нас, малолеток, научил этому крику Барг и заставлял орать что есть силы, вскидывая руку в нацистском приветствии. Барг был старым, как нам тогда казалось, парнем, только что после армии, и у нас в команде он навел дедовщину. Барг во многом был прав. Я на него не обижаюсь даже за то, что он мне сломал ребра. Дело житейское. Все боялись против него выйти в строю, а я дурачок вышел и получил своё. Я противник фашизма, и отголоски старого воспитания у меня временами проскальзывают. Все наши на тренировках знали, что если я ору эту фразу, то меня как личности уже нет. Есть прусский механизм, не думающий, не размышляющий, без совести и без сомнений. Крайняя стадия аффекта, когда зрение это уже усеченный квадрат. Это не я ору, это не я дерусь, это кто-то со стороны. Память обрывками. Бой помню фрагментарно.

Я врубился с кем-то. Отвёл удар лёгкого топорика стороной щита и врезал в ответ. Второй лёгкий топорик, слабая защита против фальшиона. Влепил куда-то в область левого плеча. Смотреть, куда попал и как попал, не стал, а переключился на нового.

Этот был хуже. Мы с ним сцепились по-серьезному. Был долгий, по моему мироощущению, обмен ударами. Этот задержал меня не меньше чем на пятнадцать секунд. Фальшион против ятагана. У меня более инерционное оружие, а у противника сила. После первых же ударов моё второе я переключилось на круговую. Орк мне вторил и сам на круговой пытался пережать меня.

Чушь! Лови, родной, на сближении. Скольжение в восточном стиле самураев — это вещь. Рваная рана на правом бедре у орка. Добить второго мне не дали. Я по инерции ещё пролетел пару шагов и схлестнулся с третьим.

Этот был сам с фальшионом. Первые же удары от него лишили меня оружия. Моя кисть просто решила выпустить клинок из кисти, иначе альтернатива у меня была сломать себе эту кисть.

Лупил здорово, черт накачанный! Я прикрывался щитом, но от щита за краткие моменты не осталось ничего. Щит в щепки!

Пока я прикрывался щитом, правая сама вытащила из-за пояса кистень.

Лови, родной! Что, неприятно?! Лови ещё!

На четвёртом ударе голова орка лопнула, как орех. Первые три удара приходились на корпус, а тут четвёртый поставил точку.

Оглядываюсь. Бой завершен. Стою и дышу…

Как оказалось, на нас выскочило тринадцать орков. Хорошо, что во время бега они растянулись, а не полезли на нас всей кучей. Троих я сделал. Двоих — Антеро. Ниаю повалил целых четверых, остальных старый орк.

Силен беглец! Целых четверых завалил, и это несмотря на то, что он дышал уже через раз и был на последнем издыхании. Ему, в отличие от нас, повезло меньше — лежал на земле и дышал как рыба, вытащенная на берег.

Отходит. С выпущенными кишками долго не живут. На губах слюна. Крови на губах не заметно, значит, лёгкие ему не пробили. Честно говоря, сложно было судить о состоянии орка по его внешнему виду. Тушка, изрубленная мечами. Попал под мясорубку, да и только.

Орк часто дышал. Смотрел на нас глазами, залитыми своей или чужой кровью. Антеро уже наметился для одного точного колющего, добивающего удара милосердия, но я его остановил.

— Погоди! — схватил я бродягу за руку с мечом. — Вместе дрались! Дай ему спокойно уйти.

— Это орк! — отрезал голосом Антеро. — Лёгкая смерть для него благо!

— И что?! Этот орк сражался с нами плечом к плечу! Уважай своего союзника!

— Зачем это тебе? — только и спросил мой отморозок.

— Так правильно! — давил голосом в ответ я.

Честно говоря, я сам не знаю, почему не дал добить орка. Не дал, и все!

— Ну как знаешь!.. Смотри, не используй его заместо девки… — пытался пошутить Антеро, но осекся под моим взглядом. Можно не пояснять то, что глаза у меня сейчас ещё те. От психологических срывов я отхожу долго, до получаса бывает, и зрачки всё ещё узкие, колючие.

Антеро отошёл от нас с орком. Я всё ещё стоял над телом старого беглеца. Левый глаз у него был залит кровью, а правый смотрел на меня с ненавистью. Мы так и смотрели друг на друга. Я, отходящий от сдвига башни, и он, отходящий в другие миры. Противостояние взглядов было недолгим, секунд двадцать, но по моему субъективному ощущению, время застыло.

Глаза — это зеркало души. Глаза всегда говорят больше, чем сотни слов. Стою, читаю его.

Гордый, не смирившийся, чувство обреченности, какая-то тоска, вызов, удовольствие от ощущения близкой развязки. Он устал жить, но и просто так не мог уйти за грань. Чувство, что нельзя просто так уходить за грань, если всего не сделал, что мог. Боец. Чувство сожаления от чего-то.

Чем он отличается от человека, не могу понять?!

Антропоморфизм! Антропоморфизм свойствен даже закоренелым материалистам, это когда мы наделяем человеческими чувствами животных и неодушевленные предметы, но тут!.. Какие между нами различия?!

— Ну!.. — прохрипел орк.

И не проси! Не буду я тебя добивать. Я отвернулся от орка и ушел.

Антеро и Ниаю уже вовсю мародерствовали. Казалось бы, что можно взять с тех, кто одет в звериные шкуры, но это не так.