Бесценная награда

Пожалуй, пора решать, как быть с сэром Бреттом Марри и его прекрасными зелеными глазами. Очень соблазнительно просто поблагодарить его за помощь и отправить восвояси. Ариадна уже воссоединилась с мужем, пусть они еще пока на ножах, значит, сэр Бретт со своими людьми больше тут не нужен, кузину есть кому защитить и без них. Однако у нее нет никаких приличных поводов велеть ему уехать, да и как можно нанести такое оскорбление человеку, который так помог ей и ее людям? По правде говоря, ее люди с готовностью обращаются к сэру Бретту за советом и относятся к нему так, будто он часть Банулта. Кроме того, нельзя отрицать тот факт, что ей по-прежнему необходима его помощь, только он со своими людьми может помочь выяснить судьбу пропавшего гарнизона.

Как-то очень быстро всего стало больше, чем она была в состоянии выдержать. Катриона снова посмотрела на небо и вздохнула. Иногда бывает достаточно просто посмотреть в безбрежную глубину ночного неба, чтобы понять – все ее беды – такая мелочь по сравнению с этим! Но сегодня и это не помогало. Катриона не видела иного пути прекратить притеснения сэра Джона, как только согласиться на его требования – пусть хотя бы для того, чтобы помочь пропавшему гарнизону. Но с каждым прошедшим днем ее все больше и больше тянуло к сэру Бретту Марри. Воспоминания о том, как чудесно было находиться в его объятиях, целовать его, превращались в сны, после которых она еще сильнее жаждала его поцелуев. Катриона старалась игнорировать этот растущий голод, но из-за этого ей становилось все сложнее ясно размышлять о неприятностях с лэрдом Гормфераха. Нужды людей Банулта должны быть важнее нужд ее тела, но Катрионе было все труднее придерживаться этого благородного принципа.

– Чудесная ясная ночь, миледи, – произнес сэр Бретт, вставая рядом с ней.

Катриона вздрогнула от его неожиданного появления, но постаралась не показать этого. Какое унижение – так погрузиться в собственные мысли, чтобы даже не заметить, как к тебе подошли! Женщина в ее положении не может позволить себе такой рассеянности, она должна видеть, что происходит вокруг.

– Это верно, – ответила Катриона, радуясь, что в голосе не слышно и намека на волнение. – И не так уж холодно, вполне можно постоять и полюбоваться звездами.

Бретт посмотрел на небо.

– Это зрелище смирит любого человека.

– Да. Так вы пришли посмотреть на звезды или битва между Ариадной и ее мужем бушует по-прежнему? – Катриона улыбнулась, подумав, что ее кузина все еще устраивает громкие перепалки с сэром Брайаном, но обиды и гнева за их словами с каждым разом становится все меньше.

Сэр Бретт рассмеялся.

– Еще бушует, но уже не так громко. Не думаю, что она злится так же сильно, как раньше. Теперь мне кажется, что она просто хочет заставить его страдать за проступок, поэтому не проявляет любви, раздражает его всякий раз, как ей это удается, и не подпускает к себе. Несчастный глупец просто сходит от этого с ума, поэтому время от времени срывается на крик.

– Я вполне понимаю, почему она так расстроена. То, что случилось в ее прошлом, все эти скрытые глубоко в душе раны воспалились, как только она узнала про Мейвис и решила, что муж ей лжет. И право же, ну как можно забыть про жену? – полюбопытствовала Катриона, борясь с желанием расхохотаться вместе с Бреттом, это казалось ей предательством по отношению к Ариадне.

– Думаю, что он не столько забыл про Мейвис, сколько счел ту женитьбу не имеющей особого значения и не стоящей отдельного упоминания. – Бретт поморщился, увидев возмущенный взгляд Катрионы. – Сомневаюсь, чтобы он много думал про нее, вернувшись домой, в Скаргалс. Это случилось пять лет назад, и прожили они вместе совсем недолго. Да, он желал Мейвис достаточно сильно, чтобы сбежать с ней, несмотря на то что ее выбрали в жены брату, но из-за этого никакой беды не приключилось. Отец Мейвис был счастлив, а брат Брайана вообще не хотел эту девушку. Кроме того, Брайан ничего не выиграл от этого брака – ни земель, ни денег. Он просто вернулся в Скаргалс, к жизни, которую вел и раньше, только на этот раз знал, чего хочет – собственную землю, добиться которой можно было только упорным трудом. Как он сам мне говорил, работа полностью занимала его мысли, душу и время целых пять лет.

– Кажется, я начинаю понимать. Тот период его жизни оказался таким коротким, что бедная Мейвис стала для него всего лишь девушкой, которую он знавал когда-то в прошлом. Она не была рядом с ним достаточно долго, чтобы оставить отметку в его душе, бедняжка. Подозреваю, что вся та история не разбила ему сердце.

– Полагаю, не разбила. Он заботился о ней, она ему нравилась, он ее хотел. Сам в этом признавался. И стал бы для нее хорошим мужем, подарил ей детей, возделывал бы ее земли.

– А его брат, похоже, ее не особо добивался.