Бесцветный Цкуру Тадзаки и годы его странствий

– Закончив вуз, Белая какое-то время сидела дома, давала частные уроки фортепьяно. Потом сорвалась в Хамамацу и стала жить там одна. А два года спустя погибла в собственной квартире… Ее задушили. Тело обнаружила мать, когда приехала проверить, что происходит, – слишком уж долго дочь не давала о себе знать. От полученного шока мать не оправилась до сих пор. Убийца так и не найден.

Цкуру судорожно сглотнул. Задушили?

– О смерти ее стало известно двенадцатого мая шесть лет назад. К тому времени мы уже почти не встречались. Поэтому я даже не знаю, чем она занималась в Хамамацу и зачем вообще туда подалась. Когда ее нашли, она была уже три дня как мертва. Лежала в кухне на кафельном полу.

Не сбавляя шага, Синий продолжал:

– На похоронах в Нагое я не выдержал – разревелся. Как будто какая-то часть меня умерла и окаменела… К тому времени мы все уже разбрелись по своим жизням. Выросли, обзавелись семьями. Что тут скажешь? Давно уже не беспечные старшеклассники. И все-таки очень страшно было увидеть, как то, что для тебя по-настоящему важно, обесцвечивается и исчезает. То, с чем ты вырос, пока время было живым…

Цкуру попытался вздохнуть, но легкие обожгла боль. Слова застревали в гортани – так, словно язык разбух и мешал говорить.

Опять зазвучала «Viva Las Vegas!». На этот раз Синий даже не обратил внимания и шагу не сбавил. Заблудившаяся мелодия повторилась в его кармане еще пару раз и затихла.

У входа в автосалон Синий протянул Цкуру широкую ладонь и крепко, от души пожал ему руку.

– Рад был увидеться, – сказал он, глядя Цкуру прямо в глаза. Так и не изменился за все эти годы.

– Прости, что от работы отвлек, – наконец выдавил Цкуру.

– Да ладно тебе! Хорошо бы еще поболтать как-нибудь не спеша. Думаю, найдется о чем. Соберешься опять в Нагою – сообщай заранее.

– Обязательно, – пообещал Цкуру. – Надеюсь, еще увидимся… Кстати, ты еще помнишь мелодию, которую Белая часто играла на пианино? Ференц Лист, «Le Mal du Pays», спокойная такая, минут на пять?

Чуть подумав, Синий покачал головой.

– Услышу – может, узнаю. Но только не по названию. В классике не разбираюсь. А что?

– Да так… Вспомнил просто, – сказал Цкуру. – И последний вопрос. Что же все-таки означает слово «Лексус»?

Синий рассмеялся.

– Многие спрашивают. Но никакого смысла нет. Слово это придуманное. Нью-йоркское рекламное агентство получило заказ – сочинить что-нибудь элитное, бессмысленное и чтобы слух ласкало. В странном мире живем. Кто-то строит, себя не помня, железнодорожные станции, а кто-то за бешеные деньги изобретает приятные уху слова…

– Это называется «оптимизация производства». Тренд нашего времени.

Синий расплылся в улыбке.

– Ну, лишь бы мы с тобой из него не выпадали, – сказал он.

На этом они расстались. Достав из кармана мобильник, Синий растворился в глубинах автосалона.

А ведь больше мы никогда не встретимся, подумал Цкуру, ожидая зеленого на светофоре. Полчаса для друзей, что расстались шестнадцать лет назад, наверно, и правда мало. Столько всего не рассказали. А того, о чем рассказать и правда стоило, почти не осталось…

Цкуру поймал такси, поехал в библиотеку и попросил найти газеты шестилетней давности.

11

На следующий день, в понедельник, ровно в десять Цкуру пришел в офис Красного. Километрах в пяти от автосалона «Лексуса». Новый стеклянный билдинг, половина восьмого этажа. Остальную половину занимала какая-то модная немецкая фармацевтика. Как и вчера, Цкуру был в костюме и подаренном Сарой галстуке.

На входе в контору – крупные буквы: «BEYOND». Внутри светло и стерильно. На стене за стойкой приема – картина, нечто разноцветно-абстрактное. И больше никаких украшений. Ни цветов, ни ваз. Чем занимается фирма, нипочем не угадать.

За стойкой его встретила ассистентка – девушка слегка за двадцать, вся голова в кудряшках. Короткое голубоватое платье, жемчужная брошь на груди. Воспитана явно небедной семьей в здоровье и уюте. Приняв от Цкуру визитку, она улыбнулась чуть ли не до ушей – и нежно, как треплют по носу большую собаку, потыкала пальчиками в телефон, набирая внутренний номер.

Вскоре за ее спиной открылась дверь, и в приемную вышла внушительных габаритов дама. Лет сорока пяти, в черных туфлях на толстом каблуке. Лицо удивительно правильное, короткая стрижка, тяжеловатая челюсть, вменяемый взгляд. Бывают на свете такие вот женщины средних лет, способные безупречно выполнять все, что им поручается. Роли многоопытной медсестры и хозяйки элитного борделя даются им с равным успехом.

Взглянув на визитку Цкуру, она скептически поджала губы. Какое дело может быть у технолога из токийской железнодорожной компании к «Семинарам по креативному бизнесу» в Нагое? Тем более – без предварительной договоренности. Впрочем, спрашивать о цели его визита дама не стала.