Бесы: Роман-предупреждение

1 Здесь Марья Тимофеевна удивительно предвосхищает и решение Лизы: «Куда нам ехать вместе сегодня же? Куда-нибудь опять «воскресать»? Нет, уж довольно проб… да и медленно для меня; да и неспособна я; слишком для меня высоко. Если ехать, то в Москву, и там делать визиты и самим принимать — вот мой идеал, вы знаете; я от вас не скрыла, еще в Швейцарии, какова я собою».

лой, и «зазноба ее неисцелима вовеки». Не хочется ей, опален ной огнем «змия премудрого», зябнуть в горах кантона Ури. Отсюда — ее раздражение и неприязнь к Ставрогину, при шедшему «с миром» 1, брезгливость и насмешливость 2. Поразительно откровенна Марья Тимофеевна: «Мой, — го ворит она, — ясный сокол и князь, а ты — сыч и купчишка!» В чем же смысл этого противопоставления, если попытаться понять его «близко к тексту»? Ответ Марья Тимофеевна дает сама, в нем ее последнее слово и потрясающая разгадка: «Мой-то и богу, захочет, поклонится, а захочет, и нет, а тебя Шатушка (милый он, родимый, голубчик мой!) по щекам от хлестал, мой Лебядкин рассказывал». В знаменитом очерке о Достоевском «Экскурс. Основной миф в романе «Бесы» Вяч. Иванов писал: «Ставрогина же ясновидящая… упрямо величает «князем», противополагая ему в то же время подлинного «его»… Этот другой, светлый князь — герой-богоносец, в лице которого ждет юродивая ду ховидица самого Князя Славы» 3. Так кого же все-таки ждет Марья Тимофеевна, кто муж ее — князь-богоносец или князь-Люцифер, в гордыне сатанинской противопоставляющий свою волю воле божьей? 4 Как же быть с сакраментальным признанием Хромоножки, как его квалифицировать в том случае, если принимать концепцию Вяч. Иванова о Хромоножке — душе народной, ожидающей богоносца? Сам Вяч. Иванов, как и его едино мышленник в понимании «Бесов» С. Булгаков, эти «кощун ственные» откровения Хромоножки оставили без комментари ев. Но за что же анафемствует Марья Тимофеевна Став рогина? Оказывается, за то, что гордыню хотел смирить, с людьми стал считаться, пощечину снес и обидчика не убил, «терпеливым сделался», а еще в князья и соколы рядился. Значит, не сокол и не князь, значит — самозванец. Нечего 1 Так и Лиза издевается над жалеющим ее Ставрогиным и требует: Будь те приличнее, будьте бесчувственнее…» 2 См.: «пробормотала она вдруг чуть ли не брезгливо», «неприятная, хло потливая мина в лице», «презрительно усмехнулась», «лицо ее перекосилось какою-то странною улыбкой, подозрительною, неприятною», «проговорила она наконец насмешливо и брезгливо». Ср. аналогичную мимику, гримасы и «надломанный язык» Лизы в главе «Законченный роман»: «проговорила с досадой», «криво улыбнулась», «с нена вистью на него поглядела», «вскочила… со стула с брезгливым и презрительным движением». 3 Иванов Вяч. Экскурс. Основной миф в романе «Бесы», с. 68. 4 См. утверждение Н. Лосского: «Глубокое и всепроникающее влияние гордости и самолюбия на все стороны душевной жизни дает право считать их стоящими во главе всех пороков» — В кн.: Ф. М. Достоевский. Статьи и ма териалы, сб. 1, С. 87).

князем притворяться, демоном и Люцифером, когда не горазд на такие высоты. И, конечно же, трудно признать, что обворо жительный демон, премудрый змий, ее зачаровавший, не демон вовсе, а «купчишка» (то есть простой смертный), не сокол, а «сыч» (то есть птица невысокого полета). Протестует Марья Тимофеевна, сопротивляется такому повороту событий. «Я моего князя Жена», — заявляет она, упрямо не желая сми риться с фактом, что супруг не разделяет подобных притя заний. Чрезвычайно интересно в этой связи сопоставление двух визитов Ставрогина — к Марье Тимофеевне и к Тихону. Пора зительно совпадают их реакции на посетителя, проницатель ные подозрения насчет его замысла (хотя Хромоножка и ста рец провидят разные преступления), ответные реплики Нико лая Всеволодовича и сами последствия визитов 1.

У Марьи Тимофеевны У Тихона

«Она хотела было еще что-то «Тот стоял перед ним, сло

сказать, но вдруг опять, в тре жив перед собою вперед ла

тий раз, давешний испуг мгно донями руки, и болезненная

венно исказил лицо ее, и судорога, казалось как бы

опять она отшатнулась, по от величайшего испуга, про

дымая перед собою руку». шла мгновенно по лицу его».

«Да что с вами?» — вскричал «Что с вами?» — вскричал он

Николай Всеволодович почти вдруг, почти в испуге всмат

в бешенстве». риваясь в Тихона».

«…У тебя нож в кармане. Ты «Я вижу… я вижу как наяву…

думал, я спала, а я видела: что никогда вы, бедный, по

ты как вошел давеча, нож гибший юноша, не стояли так

вынимал!» близко к самому ужасному

преступлению, как в сию

«У, идиотка, — проскрежетал минуту!»

Николай Всеволодович… —

Что ты сказала, несчастная, «Проклятый психолог! — обо

какие сны тебе снятся! — во рвал он вдруг в бешенстве и,

зопил он и изо всей силы от не оглядываясь, вышел из

толкнул ее от себя, так что она кельи» (11, 30).

даже больно ударилась плеча

ми и головой о диван. Он бро