Без чувств

— Ты не собираешься, а я попробую, — с пальцев императора слетели новые нити, на этот раз золотистого цвета. Сколько Стефан ни бился, как ни бушевала объединенная сила, но освободиться он не смог.

— Я это делаю для тебя, сынок. Для тебя, и для империи. Потерпи, скоро все поймешь.

Сознание покинуло герцога.

***

Стефан ушел в замок к дяде, сразу стало как-то одиноко и грустно.

Лина прошлась по комнатам, помялась и решительно отправилась на черную кухню.

— Миледи, — семенил сзади Сетьен, — зачем вам туда? Там дым, гарь, чад, угорите еще, неровён час. Милорд со всех головы снимет!

— Все будет в порядке, — улыбнулась Аэлина. — Я не полезу к печам.

Появление герцогини парализовало работу кухни: кухарки, поварята, подсобные рабочие и работницы побросали все дела и выстроились вдоль стенки, низко склонившись.

Глаз сразу выцепил Мерату, которая стояла, как и остальные, не поднимая головы. Лина еле удержалась, чтобы не броситься к ней, выдержала время, бегло расспросив об условиях труда и жизни, заработной плате и просьбах.

— Есть, есть просьба, — отмерла Мерата. — Миледи, девочка у меня пропала, племянница, такая…

Женщина подняла голову и тихо ахнула, прикрыв рот рукой.

Аэлина приложила палец к губам, показывая, что сейчас не время для опознаний, и Мерата, шумно вздохнув, бухнулась ей в ноги.

— Выслушайте, миледи!

— Где мы можем поговорить? — спросила герцогиня у дворецкого, который не решился оставить жену герцога без присмотра.

— Здесь не чисто, может быть, поднимемся в крыло слуг? Там есть свободные комнаты, — предложил он.

— Ведите, — кивнула Аэлина. — И эта женщина пусть идет следом, я хочу поговорить с ней.

По иронии судьбы, дворецкий привел их в ту же комнату, где ее саму когда-то запер магистр.

— Оставьте нас, — приказала девушка. — Стойте за дверями, когда будет надо, я позову.

Наконец-то, они остались без лишних глаз!

— Ани, девочка! Как я рада тебя видеть! Сколько искала, никто не знал, куда ты пропала. Как же так случилось, что ты теперь — герцогиня?

— Мерата! Прости, что пропала, не предупредив! Это было не в моей воле. Как смогла, сразу навестила. Понимаешь, я — та самая одаренная, которую купил милорд. Он грубо со мной обошелся, я надерзила, в результате меня заперли здесь. В наказание. А потом я сумела сбежать и прибилась к тебе. Ты же отнеслась ко мне по-доброму, приняла за служанку.

— А молчала почему? Мы же думали — Ани у нас немая.

— Что бы я рассказала, если не знаю жизни прислуги? Да вы меня разоблачили бы в два счета. Немой было проще.

— Так, вы с Его светлостью помирились?

— Да. И я теперь — его жена.

— Ну, и славно! Дай-ка я еще на тебя посмотрю, — женщина взяла Лину за руки, покрутила, погладила платье и от души улыбнулась. — Красавица! Детки у вас будут прехорошенькие! Как мне звать-то тебя теперь? Миледи и на вы, а я, по-простому, всё тыкаю.

— Когда мы наедине — обращайся ко мне на «ты».

Аэлина предложила перевести Мерату на господскую кухню, где работа полегче, платят больше, но кухарка решительно воспротивилась.

— Нет, ни за что! Сама посуди — я там чужая, будут коситься, каверзы разные строить, зачем мне это? Меня вполне устраивает мое место. Вот, когда родишь — если позовешь — в няньки пойду со всей радостью.

— Договорились, — рассмеялась девушка.

— Как у вас с мужем — ничего?

— Да, хорошо у нас, — ответила Лина. — Мы на десять лет вперед уже нассорились и столько пережили, что теперь либо только хорошее, либо бежать друг от друга без оглядки.

— Бежать хочешь?

Герцогиня чуть порозовела и отрицательно мотнула головой:

— Не хочу. Мы… Я… Когда Его светлость не строит из себя высокородного засранца, он очень хороший.

— Где ж ты таких слов нахваталась? — всплеснула руками Мерата. — Герцогиня, а говоришь, как кухарка!

— Да на кухне и набралась, — рассмеялась Лина. — Столько разных словечек прилипло, иногда забываюсь и вставляю их в разговор.

— Теперь на тебя теперь весь свет смотрит. Шутка ли — жена самого советника!

Они проговорили больше часа, Лина бы еще поболтала, да появился светло-зелёный дворецкий и просипел:

— Миледи, в замке Его величество. Он просит вас незамедлительно подойти к нему для серьёзной беседы.

— Стефан! — вскрикнула Лина. — Мерата, мы потом договорим. Сетьен, что с Его светлостью?

— Мне ничего не известно, — ответил дворецкий. — Поспешите, миледи, император не любит ждать!

— А где он?

— В охотничьей гостиной.

Его величество был там, где сказали, и встретил девушку неожиданно:

— Ясного дня, миледи!

Аэлина, опешившая от такого нарушения этикета — никогда император первым не здоровается! — присела в реверансе, выдавив:

— Ясного дня, Ваше величество!

— Присаживайтесь, — предложил император.

Лина послушалась и села на ближайший стул, нервно комкая рукой край домашнего платья.

Император молчал, приходилось молчать и ей. В голове пролетали десятки мыслей и предположений, молчание затягивалось и, наконец, Лина не выдержала.

— Ваше величество, простите мою дерзость… Что с герцогом? Где он? Он здоров?

— Молодость, — осуждающе покачал головой Николае. — Всё спешат, бегут, перебивают… Жив ваш муж. Жив! Пока…