Без гнева и пристрастия

— Взять деньги у гангстеров? — поморщился я. — Алекс, моего отца залили бетоном, а ведь он был одним из них. И это даже если на минутку забыть о том, что я комиссар полиции. Давай не будем больше возвращаться к этому, хорошо?

— Как скажешь. — Бриг без интереса поковырял вилкой жаркое и с печальным вздохом отодвинул от себя тарелку. — Четвертый десяток. Лишний вес. Традиционный ужин с родителями супруги. Стерва-любовница. Партнер-зануда. И ты еще интересуешься причиной меланхолии? Черт, да тут впору о хронической депрессии говорить!

— Алекс, на следующих выходных мы с тобой завалимся в «Фонарь» и как следует надеремся; всю твою меланхолию как рукой снимет. Но если к этому времени я не раскрою убийство Шарлотты Ли и меня вышибут с работы, ты первый подаришь мне веревку и мыло. Так что прекращай ныть и расскажи уже, что получилось разузнать о деле врачей-убийц!

Медиатор отрешенно повертел в руках бокал с вином.

— И это тоже, — кивнул он.

— Что — тоже?

— Одна из вещей, которую не стоит трогать, если только она не лежит и не воняет у тебя под дверью.

— Поясни.

— Все, что просочилось в газеты, — лишь верхушка айсберга, — поморщился Алекс. — Там каким-то образом замешаны профсоюзы, и мне настоятельно рекомендовали держаться от этого дела подальше.

— Твои знакомые из города Ангелов рекомендовали?

— Вчера обедал с главой их торгового представительства. Думал, от расспросов у него несварение случится. Виктор, эта штука дурно пахнет. Не трогай ее.

— Поздно. Эта штука уже воняет у меня под дверью.

Бриг покачал головой и с тяжелым вздохом пообещал:

— Хорошо, направлю пару телеграмм, но на скорый ответ не рассчитывай.

— Отлично. — Я поднялся из-за стола и похлопал его по плечу. — Сообщи, как что узнаешь.

— Непременно, — кивнул медиатор. — Зачем еще нужны друзья?

— И в самом деле — зачем? — усмехнулся я и отправился на выход.

В управление приехал уже ближе к трем. Забрал у дежурного по дивизиону корреспонденцию, кинул стопку бумаг в пару пальцев толщиной на рабочий стол и какое-то время просто бездумно смотрел в окно. Потом обреченно вздохнул и без особой охоты принялся разбирать документы.

Чутье не подвело — отчеты и заключения коллег отличались редкостным единодушием. Никто ничего не знал и полезного сообщить не мог.

На поэтажном плане оперного театра подземные ходы обозначены не были. Снятые с ящика с реквизитом отпечатки пальцев в полицейской картотеке отсутствовали, как и отпечатки, обнаруженные на прикладе и рукояти двуствольного карабина. Сама конструкция заводного оружия оказалась специалистам неизвестна; заведующий арсеналом отделался отпиской о намерении направить запрос в город Ангелов. По заброшенной линии подземки в адрес дивизиона и вовсе не поступило никаких бумаг.

Пачку заключений службы коронера я попросту отодвинул на край стола, потом хрустнул костяшками пальцев и размеренно застучал по клавишам пишущей машинки, набивая отчет о вчерашних событиях. Убив на бумажную работу никак не менее пары часов, исправил обнаруженные при прочтении ошибки, перевел дух и с облегчением откинулся на спинку кресла.

Но расслабился рано — только зажмурил глаза и помассировал веки, как распахнулась входная дверь и в кабинет прошел Ян Навин.

— А я думаю, кто корреспонденцию забрал! — усмехнулся он и кинул мне на стол чье-то личное дело в потрепанной картонной обложке.

— Ты что здесь делаешь? — удивился я.

— Заехал по пути из агентства Лазаря Гота.

— Ну и как тебе господин Адоманис?

— Никак, — поморщился Ян и постучал пальцем по картонной папке досье. — А вот это интересно! Отыскал в архиве.

Я взглянул на бумажную наклейку и озадаченно протянул:

— В самом деле?

На криво приклеенном листке значилось «Кадет Майк Ши».

Убитый охранник до перехода в агентство Лазаря Гота работал в полицейском управлении? Но почему тогда «кадет»?

Раскрыв личное дело, я повторил этот вопрос вслух, и Навин подсказал:

— Смотри медицинское заключение.

Я перевернул лист и присвистнул. У Майка был талант; к такому выводу пришла квалификационная комиссия. Вот только это не помогло ему поступить на службу, поскольку помимо этого он оказался тронутым. И если своих полицейское управление обычно не бросало, то тронутого со стороны никто брать не станет ни при каких обстоятельствах.

— Тронутый с талантом? Как так?

— Несчастный случай в детстве, — ответил дивизионный комиссар. — Последствия почти никак не проявлялись, квалификационную комиссию он прошел без особых проблем. Срезался на медосмотре.

— Как у него вообще документы приняли? — спросил я, закрыл досье и кинул его обратно на стол.

— Подделал медицинское заключение.

— В агентстве об этом знали?

— Нет, там он провернул тот же трюк.

— Вот оно что! — задумчиво протянул я, припомнив странное оборудование и кандалы у среза Вечности. — Очень интересно.

Ян Навин присел на краешек своего бывшего стола и покачал ногой.

— Не понравился мне этот Адоманис. Какой-то он мутный. Что-то скрывает.

— Портеру он тоже не понравился.

— А тебе?

— Ты знаешь, Ян… как-то не сложилось определенного мнения.