Без компромиссов: Гонки по вертикали. Я, следователь… (сборник)

Хирург Тийт Аар, старый, элегантный, невыразимо чистый, с опущенной на подбородок маской, курил, держа сигарету никелированным пинцетом. Я показал ему свое удостоверение. Аар иронически глянул на меня светлыми умными глазами из-под золотых дужек очков, сказал:

– К вашим услугам...

Я попросил его осмотреть рецепт и попытаться определить, кому он был выдан. Аар сказал что-то медсестре, и та, раскрыв застекленный шкафчик, достала толстый канцелярский журнал. Быстро полистала страницы и положила журнал перед хирургом. Я заглянул в журнал через его плечо. Аар, вежливо отодвинувшись от меня, стал перечислять:

– Двадцатого августа такой рецепт получили...

ПРОТОКОЛ ДОПРОСА

Тийта Аара

...Осмотрев предъявленный мне обрывок рецепта, заявляю: он написан и выдан мною, подпись на нем моя. Поскольку рецепт выписан на лекарство, являющееся сильнодействующим средством, он должен быть зарегистрирован в специальном журнале. Из записей в этом журнале за 20 августа видно, что рецепты с аналогичной прописью были выданы мною трем больным: Пяртсу А. А., Корецкому Е. К. и Пименову А. Б...

– А как мне разыскать этих больных?

Аар поправил указательным пальцем дужку очков, пожал плечами:

– Их адреса можно получить в регистратуре. – Подумал и нерешительно спросил: – А почему вас заинтересовал этот рецепт?

Я достал из кармана несколько фотографий убитого, панорамный обзорный снимок места происшествия и протянул врачу:

– Мы обнаружили ваш рецепт здесь.

Нервным движением Аар пригладил серебристые белые волосы, скрипуче проговорил:

– Господи, несправедливость какая! Сколько иногда мы затрачиваем сил и нервов, чтобы вытянуть больного! А потом появляется какой-то мерзавец – раз, и нет человека...

Я негромко сказал:

– По отношению к убитому это еще большая несправедливость.

Аар понимающе посмотрел на меня своими яркими голубыми глазами и досадливо сказал:

– Да я разве о себе говорю. Родить человека, воспитать его, научить, вылечить – это же все такой громадный труд, сколько лет! А убить – одно мгновение! И в этом есть какая-то ужасная несправедливость, что человек – такая хрупкая, тонкая штука. Обидно!

– Да, – согласился я. – Но природа не могла предвидеть, что со временем люди придумают для себя пистолеты и будут из них стрелять в затылок венцу творения.

– Разве в пистолетах дело? – как-то устало спросил Аар. – Злая рука и камнем может сделать то же самое.

Я придвинул к нему фото и попросил:

– ...Доктор, посмотрите, пожалуйста, еще раз. Не был ли этот молодой человек среди ваших больных?

Хирург взял фото, внимательно всмотрелся, покачал головой:

– Не помню. Быть может. – И, будто оправдываясь, добавил: – У меня ведь на приеме до двадцати человек бывает. Ежедневно...

Лист дела 28

Я не верю в случайные совпадения. И не зря. Обычно они играют против меня. Так было и сейчас. Из истории болезни я узнал, что Пименову – двадцать семь лет, Корецкому – двадцать девять, Пяртсу – тридцать два. И если убитый на шоссе парень – один из этих троих, то по возрасту они подходят все. Ну что стоило бы случайности свести в тот день пациентов так, чтобы Пименову было девятнадцать лет, а Корецкому – пятьдесят шесть? Искать пришлось бы только Пяртса.

Но случай всегда играет в другой команде. Поэтому мне надо было объехать всех их по очереди, потом побывать в аптеках.

Пименов жил в центре, в переулке рядом с улицей Пикк. Я поднялся по железной гремящей лестнице на третий этаж и долго звонил в дребезжащий медный звонок на тяжелой крепостной двери. Наконец мне отворили, и толстая старуха объяснила, что ее сына нет дома – он на работе. Говорить старухе, кто я такой, не имело смысла – она бы попросту испугалась за сына и ничего толкового я бы у нее не узнал. Вечером пришлось бы приходить снова. Поэтому я сказал, что проверяю работу аптек и хочу узнать, помогло ли Пименову лекарство, которое ему выписали в прошлом месяце. В этом вопросе старуха проявила полную осведомленность, пожаловалась на массу собственных болезней и неэффективность современных лекарств. Уходил я, держа в руке аптечную сигнатуру с той же прописью, которая сохранилась на моем рецепте.

Пяртса я застал дома, и он мне сразу же предъявил лекарство и аптечную сигнатуру, объяснив, что сам рецепт оставил в аптеке. На обоих сигнатурах было написано: «Аптека № 1». Я решил зайти в эту аптеку, благо она была рядом, неподалеку от церкви Пюхаваиму, проверить сигнатуры, а уж потом искать Корецкого.

В аптеке было малолюдно, тихо. Желтые бронзовые лампы отодвигали к стенам сумрак. Провизор, белокурая красивая девушка, искала в толстой пачке нужные мне рецепты и весело болтала со мной.