Без компромиссов: Гонки по вертикали. Я, следователь… (сборник)

В ПЕТРОГРАДСКИЙ РАЙВОЕНКОМАТ

гор. ЛЕНИНГРАДА

В связи с расследованием уголовного дела об убийстве Корецкого Евгения Константиновича, призывавшегося на действительную службу в Советскую Армию вашим военкоматом, прошу оказать содействие в срочном установлении и розыске сослуживца Корецкого по армии, имя которого ОТАР или ОТАРИ.

О результатах прошу сообщить в Московский уголовный розыск: Москва, К-6, Петровка, 38.

...И в ту же ночь я выехал в Москву...

Москва

Лист дела 40

На Комсомольской площади тоже шел дождь, кипела людская толчея, и на стоянке такси вилась длинная очередь. Размахивая своим чемоданчиком, я прошел через площадь и направился по Домниковке к Садовому кольцу. Все равно еще рано. На углу Ананьевского переулка я зашел в маленький кафетерий. У прилавка стояло несколько человек, и пожилая, очень разговорчивая продавщица беседовала сразу со всеми. Очередь двигалась, и каждому вместе со стаканом кофе и дымящейся сарделькой доставалась своя порция разговора. Парень в спецовке, стоявший передо мной, узнал о босяке-зяте, который выпил за ужином пять бутылок пива, а мне она поведала об Анне Карениной – не очень порядочной, но все-таки хорошей женщине.

Я пил невкусный кофе, обжигался раскаленными кусками сардельки, и настроение у меня было хорошее. Я был уверен, что сегодня придут важные вести. Потом вышел на Сретенку, на родной мой Рождественский бульвар, на Трубную площадь и по Колобовскому пришел на Петровку. Шел и ни о чем, ни о чем не думал, размахивал чемоданчиком и улыбался дождю, листопаду, встречным машинам и прохожим.

И когда я затопал по бесконечным муровским коридорам, то понял – я дома. И окончательно поверил, что новости будут. Пришли они в полдень...

В МОСКОВСКИЙ УГОЛОВНЫЙ РОЗЫСК

Москва, К-6, Петровка, 38

На Ваш запрос сообщаю, что одновременно с Е. К. Корецким, в одном подразделении с ним, проходил службу Абуладзе Отари Георгиевич, уроженец гор. Москвы. По окончании службы Абуладзе О. Г. уволен в запас и выбыл в город Москву.

Военком Петроградского района гор. Ленинграда

Лист дела 41

Я очень уважительно отношусь к справкам. Во-первых, они сообщают массу полезных сведений, а во-вторых, из-за одной-единственной справки я схлопотал ровно через месяц после окончания университета пять суток гауптвахты.

Меня распределили тогда следователем в отделение милиции, и жизнь моя была голубой и беззаботной, как большое поле незабудок. В одно из первых ночных дежурств я сидел, скучал и проклинал себя за то, что не захватил какую-нибудь книжку. Дежурство было удивительно спокойным – ни одного происшествия за всю ночь. Лишь одинокий пьяница со вкусом храпел на скамейке – за ним еще не пришла машина из вытрезвителя.

Часов около двух ночи в дежурку вдруг вошел решительным шагом какой-то пожилой джентльмен в кавалерийской шинели и обмотках. Проходя мимо пьяницы, он похлопал его по плечу и строго сказал:

– Активизируйтесь, товарищ!

Перегнувшись через барьер, пришедший протянул мне руку:

– Здравствуйте! Меня зовут Михаил Петрович Черепанов.

– Здравствуйте, Михаил Петрович, – радушно сказал я.

– Я хотел бы обсудить с вами один вопрос. Дело в том, что я обладаю фантастической особенностью перемножать в уме любые многозначные цифры.

Я недоверчиво покосился на него.

– Извольте проверить. Назовите две трехзначные цифры.

– Триста восемьдесят семь и двести восемьдесят четыре.

Он на мгновение мучительно зажмурился, кожа заходила у него на голове. Даже уши шевелились. Затем сказал:

– Сто девять тысяч девятьсот восемь. Проверьте на бумаге.

Я взял ручку и считал, наверное, минут пять. Получилось точно.

– Убедились?

– Факт.

– Теперь скажите, может ли человек, обладающий такими способностями, быть сумасшедшим?

– Никогда! – искренне заверил я.

– Тогда не откажите в любезности выдать мне об этом справку.

Я расхохотался, взял ручку и написал на клочке бумаги: «Справка. Я, имярек, побеседовав с Михаилом Петровичем Черепановым, и мысли не допускаю, что он может быть сумасшедшим. К сему – с уважением», – и расписался.

Михаил Петрович чопорно откланялся и ушел, напомнив по дороге спящему пьянице:

– Сохраняйте достоинство!