Без любви жить нельзя. Рассказы о святых и верующих

— Поквакали на воле — и снова в тину. К семье, к работе, к одиночеству… Это у тебя все не как у людей: сейчас как загнанная лошадь, а назад — веселенькая помчишься, весь поезд на ушах стоять будет!

— Так плохо выгляжу? — Я посмотрела на себя в зеркало. — Тут освещение плохое. Зато красивая душа! Слушай, а у генералов души-то есть? А с чего я повеселею? Что молчишь?

— Дел всяких наделаешь, чую…

— Чуешь правду? — засмеялась я и чмокнула его в щечку, пытаясь войти в роль жены. — И я чую.

Про первое дело рассказала Олегу примерно так. Ради дядьки моего Сандро, чую, поездка затеяна, ждет душа его, когда приеду за полторы тыщи верст и позову к нему священника. Пора ему к вечности готовиться — собороваться и причаститься. Сколько уже раз я просила тетку привезти домой батюшку… Не понимают.

Проверка на дорогах прошла отлично. Расставаясь, все пассажиры, с кем успели познакомиться, приглашали нас, «такую симпатичную и интеллигентную супружескую пару» в свои санатории «на чашечку коньячку»…

В Пятигорске была сущая весна — после противной московской снежной каши под ногами и тяжелого низкого неба. Здорово! Если еще и подлечат — просто чудо! Оставалось пройти последнее испытание. Я с опаской зашла в огромный кабинет принимающего врача. Глаза ее были молодые и колючие, изучающие. Хотя мы заранее обговорили все свои «враки», я испугалась: такая вычислит, это же военный санаторий. Вжавшись в кресло, я обняла лицо ладонями, делая вид, что страдаю от зубной боли. Олега она расспрашивала очень любезно, потом повернулась ко мне:

— Виктория Валентиновна, теперь поговорим о вас.

Олег толкнул меня под столом ногой, чтобы я сосредоточилась.

— А кто ваша супруга? — вдруг спросила врач. — Очень знакомое лицо, вы по телевизору не выступали?

— Она? — тут споткнулся Олег. О телевидении мы как-то совсем забыли… — Она у меня… молодец. Вика всю ночь мучилась зубной болью. Таблетки забыли, представляете?

Врач достала из ящика какие-то таблетки, протянула мне. Я проглотила сразу две. Она куда-то позвонила, чтобы принесли воды, и стала оформлять карту, все-таки искоса поглядывая на меня.

— Это иммунитет упал, ничего, у нас подлечитесь, — сказала врач, вручая нам санаторные карты.

Выйдя из кабинета, я рухнула на стул и запричитала:

— Куда меня понесло, все из-за тебя, Шура Шэ! Никаких нервов на такой дурацкий отдых не хватит.

— Туся, успокойся. На тебя, кроме генералов, никто больше и не взглянет. Соберись, тряпка!

Из кабинета вдруг вышла врач и внимательно посмотрела на меня:

— Вам плохо, Виктория Валентиновна?

— Нет, нет, мне хорошо… На т-таблетку аллергия, н-наверно.

— Надо было предупредить, — строго сказала она. — Обязательно скажите лечащему. Может, вам машину вызвать?

— Нет, — вступил Олег. — Это какая-то бабская дурь, — и глянул на меня уничтожающе.

— Выбирай, пожалуйста, выражения, — «вспылила» я.

— Желаю хорошего отдыха! — понимающе вздохнула врач и поцокала каблучками дальше.

— Фу… — выдохнула я. — Господи, помилуй нас, грешных…

— Туся, не задерживай режим, на обед пора.

Место, где расположены старые корпуса, было изумительное, воздух — пьянящий, тишина — только птички чирикали. Чудесную панораму из старых двухэтажных «генеральских» домиков-вилл нарушал пятиэтажный панельный корпус. Надо ведь было так постараться в советские времена испортить пейзаж! Номер в пятиэтажке дали нам стандартный, маломерный: две деревянные кровати, холодильник, телевизор, балкон. «Не, не отдых», — снова подумала я, представив как три недели придется толочься с чужим мужем в этом маленьком замкнутом пространстве.

— Шура Шэ, мне кажется, мы с тобой разругаемся на всю оставшуюся жизнь. Это не отдых!

— Да успокойся, Туся! Вспомни, для чего тебя сюда Бог заслал, терпи теперь.

— Шура, не учите меня жить, лучше помогите материально, — сказала я. — Послушай, а в генеральские номера нельзя перебраться? Там, поди, двухкомнатные.

— Пошли о-бе-дать!

И мы пошли обедать. В огромной зале была накрыта только четверть столов. Мертвый сезон. Я это, конечно, быстро оценила: обслуживание — прекрасное, врачи внимательные — народу мало. Процедур — дают, сколько выдержишь, очередей на грязь нет. На ночь я выпила снотворное и Олегова храпа не слышала. Но генеральские домики не давали мне покоя…

На следующий день пошли мы пешочком вниз с Машука на процедуры в новый корпус, а после зашли в церковь рядом — поставить благодарственные свечки за благополучный приезд.

— Давай еще за генеральский корпус, что ли, поставим… — сказал Олег. — Помолись.

И мы помолились, а потом зашли в администрацию — отдали рапорт начальнику санатория о нашем желании переселиться. На следующий день нам разрешили перемещение — с очень небольшой доплатой.

— Генералов, видимо, нет, — грустно сказала я.

— Видимо… Корпус целый пустует. Такое только зимой бывает. Но не переживай, подвезут. К Новому году, — сказал Шура Шэ. — Генералы просто еще не знают, что ты здесь…