Без любви жить нельзя. Рассказы о святых и верующих

– Банально, – вздохнула я. – Даже предупреждать тебя не хотелось. Знаю много случаев: вот человек наконец собрался с духом и решил идти в церковь каяться. В этот момент бес подножку-то и подставляет: руку человек внезапно ломает, глазом на сучок натыкается, температура сорок два поднимается, ключ от квартиры пропадает… И не идет грешник на радость бесу в церковь – ни в этот день, ни в последующие. А ты не поддался, взял и вызвал такси, крепкий ты наш орешек.

– Я бы не поверил, честно, – ответил Виктор. – Женщину жалко.

– Воля Божия, – сказал Олег. – Помолимся за ее здравие.

На богослужении я иногда бросала взгляды на Виктора, стоящего в очереди исповедающихся. Издалека было видно, что он переживал: высокий военный летчик, как пацан, переминался с ноги на ногу, вздрагивал головой, несколько раз уступил свою очередь, так что к священнику подошел последним. Он осторожно подал батюшке свои исписанные грехами листки. Священник, видимо, читать отказался и стал его расспрашивать – довольно долго и, наконец, накрыл Виктора епитрахилью. Когда из алтаря вынесли чашу, Виктор, неумело скрестив руки на груди, подошел и впервые в жизни причастился.

Кто чему в этой жизни радуется; а я вместе с ангелами: «…бывает радость у Ангелов Божиих и об одном грешнике кающемся» [22] . По поводу этой радости мы с Олегом позволили себе вместо пропущенного санаторного завтрака и утренних процедур посидеть в уютненьком кафе на Цветнике. Ни Виктора, ни Толь Толича в течение этого и следующего дня мы нигде не встречали… Был странный звонок на мой мобильник: никто не отвечал. Но мало ли… В конце концов мы решили вечерком пойти в панельный корпус узнать, что с ними? Когда вошли в холл, увидели веселую парочку – Виктора и Толь Толича, рядом с ними стоял большой чемодан. Виктор, какой-то помолодевший, подтянутый, обрадовался нам:

– Вот… Уезжаю, не досидев срока…

– Ну что ж… жалко, – грустно ответила я – его «срок» кончался только через неделю. – Где же ты пропадал?

– За шубами на рынок ездили, шуб накупили – вишь, какой чемодан, – рассмеялся Толь Толич.

– Фи, какая проза!

Ко входу подкатила машина, водитель вошел в здание, кивнул Виктору и забрал чемодан.

– Ну, до свидания. – Виктор пожал руку Олегу и галантно поцеловал мою ладонь. – Спасибо вам.

– Эх, Витек, Туся меня одного теперь загрызет от тоски… – вздохнул и Олег.

– С какой тоски! – засмеялся Виктор. – У нее тут непаханое поле деятельности.

– Благодарствуйте, – обиделась я. – Тратишь тут на вас последние силы, а вы молчком и в кусты. Случайно бы не зашли сюда, так и не попрощались бы с тобой, брат…

– Сама говорила, что после причастия надо вести себя благоговейно и благочинно, вот и старался. А тут вызвали на работу. Я молился, чтобы вы пришли, как учила… – улыбнулся Виктор.

– Да ты чудотворец! – воскликнул Олег. – Молись теперь, чтобы Туся с генералом познакомилась, всю плешь мне проела: где генералы, где генералы? Рожу я их, что ли?

– Зачем это ей? – удивился Виктор.

– Как зачем? – Я театрально всплеснула руками. – Подружкам рассказывать, что с живым генералом знакома. Чтоб завидовали.

– Да? Тогда можешь говорить, что знакома… – по-простецки сказал Виктор.

– В смысле? – не поняла я.

– Толь Толич, объясни писателю…

– Витя у нас генерал, – объяснил тот. – Ге-не-рал живой, можно дотронуться.

Я вдруг расхохоталась: жизнь пишет сценарий, который и в голову не придет! Вот, оказывается, какой генерал все время крутился у меня в голове, вот ради кого Господь организовал отдых в военном санатории, помочь надо было русскому генералу сделать первый шаг к Божией Церкви…

– Вить, ой… Товарищ генерал! Скажи, ты, конечно, случайно попал в этот санаторий, да?

– Неслучайно случайно… сам не понял. Внезапно обнаружили болезнь, срочно сделали операцию и вдруг вне отпуска отправили сюда на реабилитацию… Вот и думай. Ну, всё, труба зовет…

Мы вышли из здания. Водитель услужливо открыл дверцу машины. Виктор улучил момент, повернулся ко мне и сказал:

– Это я тебе утром звонил, запомни номер. Будет нужна помощь – звоните – и ты, и Олег. Христиане должны друг другу помогать…

– Спасибо, брат… При таких генералах можно было бы не переживать за Россию! – Я не удержалась и поцеловала его в щеку.

Генерал дал поцеловать себя три раза – по обычаю христианского приветствия. И уехал.

Вдохновленная духовной победой, я приступила к тетке. Еще пару раз заходила я к ней в гости и настойчиво просила вызвать на дом священника.

– Это самая важная вещь, которую нужно сейчас для нашего Сандро сделать, – уговаривала я. – Душа его томится на земле, всем тяжело смотреть на это его растительное существование. Болезнь неизлечима. Отпустите его на покой. В соборовании прощаются человеку все неисповеданные за жизнь и забытые грехи. Господь ждет этой последней милости к нему родственников. Ну пожалуйста, тетечка, поверьте, что так надо. И я уеду со спокойной душой…

Я почувствовала, что ее сердце склоняется к моей просьбе. Последней каплей стала рассказанная мною история про обращение ко Христу генерала… Она этому очень удивилась и сказала то, что удивило меня: