Без обезьяны

Даже если на секунду признать невозможное: что франки чем-то лучше кельтов, — так и то за тысячу с лишним лет франки (составлявшие ничтожную часть общего тогдашнего населения страны) успели бесследно раствориться в море своих новых сограждан. Они приняли их язык, и внешне среднего французского графа не отличишь (в бане, как говорится) от среднего французского машиниста. Но Гобино и его последователи, среди которых выделялся Ваше де Ляпуж, пришли к выводу, что отличия есть. И прежде всего они выражаются в форме головы. Антропологи измеряют голову от затылка до лба и получают то, что называют её длиной, — продольный диаметр черепа. А поперечный его диаметр (грубо говоря, от уха до уха, точнее — от левых околоушных костей до правых) зовут шириной головы.

Соотношение длины и ширины головы — головной указатель. И по его размерам все головы на свете делят на длинные, средние и короткие. Длинный по-латыни — «долихо». Короткий — «брахи». Средний — «мезо». А голова — «цефал».

И все люди делятся на длинноголовых, коротко (или кругло) головых и среднеголовых.

Так вот, было объявлено, что арийцы — они же в данном случае аристократы — долихоцефалы.

Ну, а простолюдины — они же кельты — брахицефалы.

И значит, людей, стоящих по разные стороны баррикад, отличали прежде всего размеры головных уборов.

Тут ещё один француз обиделся за круглоголовых кельтов и стал, наоборот, доказывать, что именно они — высшая раса, а долихоцефалы — низшая.

Надо всем этим можно было бы посмеяться... если бы бред французского дворянина не был подхвачен. Кем? Прежде всего не французами, а немцами. И приобрёл уже совсем другую окраску. Теория Гобино в её первоначальном виде, по существу, ничего не могла дать помещикам и капиталистам. Убедить рабочих XIX века, что они хуже буржуа, убедить крестьян, что они ниже помещиков? После Великой французской революции такая идея пройти не могла. Перед эксплуататорами были уже не безграмотные рабы древности.

Гобино не пытался ослабить классовую вражду — он подменял классовые противоречия расовыми, но с теми же прежними противниками с обеих сторон.

Немецкие идеологи империализма не повторили эту ошибку. Они не стали кричать о двух враждебных расах внутри каждой нации, как Гобино. Был разработан антропологический идеал немца: высоченный детина с длинным лицом, светлыми волосами, светлой кожей, голубыми глазами. Правда, под этот идеал едва ли удалось бы подогнать больше, чем одного из пятнадцати подходящих по возрасту жителей Германии... Зато немало людей такого типа найдётся и в России, и в Польше, и в Югославии, среди представителей объявленных «низшей расой» славян. (Вспомните роман «Щит и меч» и кинофильм по этому роману. Один из героев — советский разведчик — кажется идеальным арийцем немцам, считающим его своим.)

Людей, относящихся к этому антропологическому типу, объявили принадлежащими к арийской — она же нордическая (северная) — расе. В её подразделения и близкие ей расовые группы занесли всех немцев. Конечно, её происхождение отличалось от происхождения остальных народов земли. Конечно, арийцы были «сверхчеловеки». Конечно, им было всё разрешено по отношению к «недочеловекам». Один из идеологов фашизма утверждал, что из всех людей только арийцы по-настоящему умеют ходить вертикально и только они одни владеют членораздельной речью.

И всю эту идеологию взял на вооружение своей партии Гитлер. Тот самый Гитлер, о котором президент Баварской Академии наук сказал (понятно, до прихода фашистов к власти):

«Я видел Гитлера вблизи. Лицо и голова его — свидетельство плохой расы. Метис. Низкий, убегающий назад лоб, некрасивый нос, широкие скулы, маленькие глаза, тёмные волосы».

В фильме Михаила Ромма «Обыкновенный фашизм» есть удивительные кадры. Иронически цитируя фразы из расистских трудов, нам показывают на экране «хорошие головы» фюреров Германии и рядом «плохие головы» великих учёных и писателей.

Надо сказать, что время от времени явно ненордический вид большинства фюреров начинал смущать — то ли их самих, то ли их прислужников из лжеучёных. И тогда создавались сложнейшие антропологические родословные, извилистыми путями выводившие Геринга и Геббельса в ряды арийцев.

А иногда проблема решалась просто: арийца предлагалось узнавать по уверенному взгляду, решительности и спокойствию. Или — ещё проще — по поступкам.

Лжеантропологи гитлеровской Германии то доказывали полное вырождение итальянцев (во время конфликтов с Муссолини), то провозглашали итальянцев достойными преемниками древних римлян. Венгры оказывались то братским народом, то наследниками азиатских дикарей. (В 1939 году, после заключения между Германией и Советским Союзом пакта о ненападении, кое-кто из фашистских «учёных» поспешил заговорить о близости русских к нордическому типу. А с лета 1941 года, понятно, об этом уже и разговора не было.)