Без обратного адреса

– Я ее не написал.

– Из-за этой женщины? Ну, на вечеринке.

Лео кивнул.

– Кто она?

– Каролина. То самое срочное дело, которое у меня было.

– И что, разобрался ты с ней?

Лео покачал головой. Они молчали, пока ехали под мостом, молчали всю дорогу до дома Лео. Там он вынул ключи и попытался открыть дверь, не попадая в замочную скважину. Давид должен был расплатиться с таксистом, хотя бумажник демонстрировал не он. Внутри дом был грязным и запущеным. Давид помог Лео раздеться и лечь на грязные простыни.

– Спасибо, Давид. Прости меня.

– Не за что.

Заснул он мгновенно. Давид поискал гостевую комнату. Он помнил ее опрятной и красивой, а теперь нашел в омерзительном запустении. Закончилось тем, что Давид взял одеяло и лег на софе в гостиной. Живот подводило от голода, он ведь ничего не ел весь день. Хотел поискать холодильник, но, судя по состоянию дома, в холодильнике тоже нет ничего хорошего. Засыпая, успел с досадой подумать: как вышло, что с автором и его плачевной ситуацией возится он сам, а не агент Лео? Ведь тот, между прочим, получает процент с продаж.

Давид проснулся утром с болью в спине. Встав, поискал Лео – того нигде в доме не было. Опять исчез. Очередной звонок ему на мобильник отозвался гудением телефона на тумбочке у кровати. Давид сел и попытался, отбросив досаду, продумать план действий. От Сильвии было два пропущенных звонка. Еще бы, ведь самолет улетел сегодня утром в Мадрид без него, а он Сильвию даже не предупредил. Жена ждала его в зале прибытия, все пассажиры с его рейса прошли, а его нет. Он тихонько чертыхнулся. Чем скандалить по телефону сейчас, лучше появиться позже с хорошим подарком, который смягчит ситуацию. Давид медленно потянулся к полу пальцами рук, слушая, как поскрипывают позвонки.

Когда он мучительно распрямлялся, вошел Лео. Выглядел он теперь получше. Небрит, конечно, но хоть душ принял и больше не походил на мертвеца. На скуле – синяк, воспоминание о беседе с Каролиной. Было видно, что он подыскивает слова и не находит их. Повисла неловкая пауза. Лео все-таки нашел, как из нее выйти:

– Ну что, позавтракаем?

Они прошлись по улицам квартала вниз, к шоссе и трамвайным путям. Утро выдалось солнечное, и множество пар наслаждались прогулкой на своем ежеутреннем пути в булочную. Проходя мимо ресторана, где накануне сорвался их деловой обед, Давид показал на него Лео.

– Ах вот оно что, – произнес тот. – Да, я о нем слышал. Хороший?

– Вино просто прекрасное, – ответил Давид.

Позавтракать Лео предложил в каком-то кафетерии на углу. Они уселись за сверкающий металлом столик. Любезный официант, который явно был Лео знаком, принес два двойных кофе и настоящие португальские «вифлеемские» пирожные – слоеное тесто и взбитые сливки.

– У них они всегда свежие, – заметил Лео. – Сюда меня Инес таскала по воскресеньям. – Он глотнул кофе и, помрачнев, замолчал.

– А что у вас вышло-то? – спросил Давид.

– Да дурак из меня хороший вышел. Я тут два месяца подряд портил все, что только можно испортить, она и ушла. Ушла она сама, но виноват я. Не оставил ей выбора. Я был невыносим.

– Из-за книги?

– Да. Из-за этой чертовой книги. Сначала я убедил себя, что не могу писать, потому что мне мешает Инес, а когда она ушла, не мог писать, потому что ее не было, а я только о ней и думал. Ну не кретин?

– Творческий кризис. Обычное дело.

– И все мои дела вот такие обычные.

– Просто ты писатель. Они живут с подобными трудностями. За все надо платить.

– И почему-то тебе. Часто ты таскаешь на себе пьяных писателей?

Давид не ответил, только откусил от пирожного и запил его кофе.

– У меня, Давид, понимаешь… у меня не идет.

Давид вынул зеленый блокнот. Улыбаясь, открыл его и вынул шариковую ручку.

– Подробнее.

Разговор был долгий, напряженный. Лео объяснял, почему персонажи не годятся для того сюжета, который вроде бы у него развивался, были и другие трудности. Давид кое-что о них знал, а детали выяснил после того, как психологический срыв Лео заблокировал работу. Опытные в писательстве люди знают, что многие из данных затруднений разрешаются сами собой – стоит только несколько дней над ними поразмышлять под разными углами зрения. Нужно уметь давать себе передышку, отключаться от волевых усилий, и благодарная за доверие интуиция сама решает проблему. Но отключаться тоже надо уметь – не слишком надолго, не полностью, не теряя глубинных связей с работой. Лео же надсаживался, беспрерывно подстегивая волю, обдумывая и обдумывая фабулу с самого начала, как зависший компьютер. Он засбоил. И обвинил в этом ближних – жену, издателя, друзей – тех, от кого подсознательно ждал помощи, выбираясь из-под своих завалов.