Без памяти

На Лео были солнечные очки –авиаторы. И с трехдневной щетиной он смотрелся словно гангстер из боевика. На солце его светлые волосы блестели, переливаясь в потоке воздуха, словно он только что сошел из рекламы супер-шампуня, и у Вари захватывало дух, когда она смотрела на него – так уверенно ведущего спортивную машину одной рукой. Легкая джинсовая рубашка была застегнула только на одну пуговицу – посереине, и когда потоки ветра поднимали ее подол, внимание Вари было бесстыдно приковано к натренированному загорелому телу. Если бы он только имел представление о том, настолько жадно она пожирает его глазами, то врядли согласился бы остаться на ночь с ней в одном доме.

Немалым усилием воли оторвав взгляд от Лео, Варя заставила себя направить мысли в другом направлении. Варя. Что она может рассказать о тридцатилетней женщине крупных размеров, просиживающей свои лучшие годы дома? О том, что она мечтала о семье со смуглокожим испанцем, в жилах которого текла бы горячая кровь? О том, что несмотря ни на какие протесты со стороны родителей поступила на художественный? О том, что взахлеб и без разбора читала все подряд – и классику и сентиментальные романы. Или о том, что ее лучшие друзья – умственно отсталые дети? Взрослая Варя вызывала только сочувствие. В то время, как Варя-ребенок была забавной, смешной, озорной девчонкой. И Варя тепло улыбнулась, вспоминая себя, когда ее рост еще еле доходил до обеденного стола.

– Когда мне было черыре года, мама взяла меня в музей Пушкина. Там есть много статуй греческих богов или, как мне тогда казалось, просто голых мужиков. А я ходила, рассматривала их и потом громко на весь зал заявила, что дядям по ошибке вылепили лишнее. И уже было хотела привести доказательство, сняв с себя трусы, как мама во время меня остановила.

– Да уж, представляю удивление твоей мамы. И то, как ты снимаешь трусики, – Лео игриво посмотрел на Варю, которая не замедлила залиться густой краской.

–Нет, ты не представляешь. Это были Советские времена. И трусы в общественном месте снимать было категорически запрещено.

Лео задрал голову и очень заразительно рассмеялся чертовски сексуальным мужским смехом, который бывает почему-то только у чертовски сексуальных мужчин.

– Значит, ты была хулиганкой?

– Не знаю. Но подруг у меня никогда не было. Были только друзья – мальчики. Мне было с ними как-то спокойнее и интересней. В куклы я не играла, поэтому с девочками мне делать было нечего. А с мальчишками мы все время что-то придумывали. Тогда нас отпускали гулять одних лет с пяти-шести, и никто не боялся. Не то, что сейчас. Мамочки гуляют с двенадцатилетними. Бедняги. Ни по гаражам не побегать, ни капитошки покидать.

– Капитошки? Это что за четовщина такая?

– Ну как? Обычные напалечники покупали в аптеке, наливали в них воду и кидали в прохожих с крыши дома. Отличное времяпрепровождение.

– Напалечники… А это что такое?

Варя повернулась и снова в поле ее зрения попал оголенный живот Лео, покрытый темными волосками, которые словно стрелой указывали туда, куда приличной женщине смореть непристало.

–Лео, у тебя что, детства не было? – Варя махнула рукой. – Забудь.

Она сделала серьезное лицо, и тут же рассмеялась.

– Как-то раз мы с другом налили воды в такой вот напалечник и хотели было выкинуть его из форточки, как дверь открылась и зашла мама. А дружбан мой умом сильно не отличался и от растерянности вместо форточки кинул его на мою кровать. Капитошка порвалась и все три литра воды оказались на моем одеяле, озером растекшись по нему. Оно потом дня четыре сохло. А я спала на диване в гостиной.

– Да, если бы я такую шутку отколол, мне бы это не сошло с рук.

– А кто тебе сказал, что мне сошло? Меня отправили в деревню на целый месяц, а там бабуля считала, что я девица взрослая и должна работать, так что мне было не до развлечений. Полоть грядки – Лео скривил рот, скорее от того, что ему мало известен такой род занятий. И Варя снова рассмеялась. – Коров пасти. Я их всех по именам знала. Зато именно там я начала читать. Все подряд. У бабушки с дедушкой была большая библиотека, половина дома занимала. Книги были везде: на полках, в шкафах стояли стопками, даже сарай был доверху забит ими. И поскольку сил на что-либо еще по вечерам у меня не было, я начала читать. Вот так и читала пятнадцать лет без остановки, пока не обнаружила, что еле помещаюсь на диван. А когда опомнилась – ни друзей, ни подружек у меня не было. И мир фантазий снова спасал – я возвращалась к своим героям романов вместе с очередным куском торта.

– А ты знаешь, что тридцать пять процентов мужчин предпочитают женщин в теле?

–А ты это откуда знаешь?

–Ты забыла? Я фотограф модного грянцевого журнала, но таких женщин мы на страницах по какой-то причине не размещаем.

Варя кивнула. Ей было знакомо это чувство – когда тебя пытаются утешить, но тут же признают, что это полнейшая ерунда и что этот мир – для стройных.

– Флор, ты уверенна, что не читала какую-нибудь книгу про русскую Варю, которая настолько тебя впечатлила, что твой мозг играет в игры с тобой.