Без пощады

— Нет, в смысле он хорошо латал трубы. Любые. Механик со стажем длиннее, чем твоя жизнь, раза так в два. Но не в этом суть. Самое главное — он великолепно разбирался в роботах. Мог починить любую консервную банку и заставить ее вкалывать от зари до зари. В общем, крайне нужный был человечек, да помер. Как сказал один из ваших русских — незаменимых у нас нет. Я начал было шустрить насчет подходящей замены, и тут наведался в гости мой любимый брат и говорит — есть тут, мол, у меня парнишка знакомый, так такой кудесник, что любой металлолом оживить может. Типа одинокий сирота-сиротинушка, весь из себя такой безобидный и покалеченный, но голова, мол, варит как надо, — прервавшись, Ромуальдо обвел взглядом слушателей и, убедившись, что все их внимание обращено на него, продолжил: — Я и поверил. Забей, говорю, сироте этому безобидному стрелку, посидим, пивка попьем, за жизнь потолкуем.

— Так я и забил! — встрепенулся несколько пришедший в себя толстяк Рамирес. — То есть о встрече договорился!

— Ну да, — скорбно кивнул его брат. — И где-то за час до уговоренного времени звонит мне брат и кричит — так и так, мол, пришли к парнишке быки позорные, кажись, мочить его будут. Я ускорился, трех парней с собой прихватил, в электрокар прыгнули и прямиком сюда. Еду и думаю — как теперь эту ситуацию разруливать. Мда… вот только пока мы ехали, пока с Рамом парой слов перекинулись да пока по коридору шли, этот безобидный сиротинушка трех боевиков упокоил. Наглухо. И всмятку. И что мне теперь думать? Ты кто такой, парень?

— Ром! Не гони волну! — рявкнул Рамирес, и первый раз Нортис услышал завибрировавшие в голосе толстяка стальные ноты.

— А в чем, собственно, дело? — пожал плечами Нортис. — Ко мне ворвалось три отмороженных придурка и пришлось действовать. Кстати — как-то слишком свободно они прошли через весь жилмод, и они знали в какой именно комнате меня искать.

— Да уж… — сокрушенно крякнул Рамирес, пряча глаза. — Ты уж прости. Выбора не было, сынок. Пришлось дать номер твоей комнаты. Но стоило им отойти — тут же звякнул брату. Вот только тебе его помощь не понадобилась — сам управился. В общем, раз такое дело приключилось, неделю можешь жить бесплатно — за мой счет. Думаю, так буде…

— А ты и правда совсем размяк, Рам, — не дослушав, покачал головой Ромуальдо. — Превратился во всамделишного управляющего. Мягкого, добродушного, вечно улыбающегося и… и тупого, как мой ботинок!

— Эй! — взвился толстяк, с хрустом сминая в кулаке пластиковую тубу. — Ты за словами-то следи! А то я не посмотрю, что ты мой брат!

— Ой, напугал, напугал, — Ромуальдо состроил испуганную гримасу, но тотчас вернул на лицо серьезное выражение и, повернувшись к калеке, добавил: — Не пойми неправильно. Мое предложение остается в силе. А насчет остального — я, конечно, не легавый, но вести дела с непроверенным человеком это совсем не дело. Вот и интересуюсь. Не люблю сюрпризов. Уж очень ты мутный паренек. Понимаешь?

— Не особо, — равнодушно качнул головой калека.

— Поясню. Знаешь, убить человека — это очень тяжело. Особенно в первый раз. И особенно таким способом — лезвие против дубинки, один калека против трех бугаев. Там кровь по всей комнате размазало, мозги повсюду разбросало, в углу стоит твой АКДУ с намотанными на гусеницы кишками…

— Ром! — протестующе возопил толстяк Рамирес, отдергивая руку от куска пиццы.

— И после этого — с нажимом продолжил Ромуальдо, — ты спокойненько так помогаешь мне погрузить три трупа в контейнер и отправляешься пить пиво! Как после обычного рабочего дня. Ни мандража, ни страха, ни шока… вот я и спрашиваю — парень, ты кто такой?

— Мусорщик пятой категории, — спокойно ответил Нортис, оставляя наполовину полную тубу с пивом. — Обычный мусорщик. А насчет твоего предложения — я согласен. Когда можно приступать к переезду? Конечно, если ты не передумал.

Недовольный ответом, Ромуальдо помедлил, бросил на калеку тяжелый взгляд и наконец ответил:

— Не передумал. Хочешь отправиться прямо сейчас?

— Ага. Хочу.

— Ладно. Ты собирай свои вещички, а я пока с братом парой словечек перекинусь.

Дождавшись, когда за спиной вышедшего в коридор Нортиса закроется дверь, Ромуальдо раздраженно буркнул:

— Твою мать! Упрямый и скрытный гаденыш!

— Хе! — хмыкнул его брат. — Ты бы еще послушал, как он смеется!

— Слышал уже! Сперва смех этот дикий услышал, затем кровь увидел — так я подумал, что он зверюгу какую в комнате своей держит. Только потом уж до меня дошло… Ладно, главное, чтобы хотя бы месяц он окончательно с катушек не слетел. За это время я сумею подыскать замену, а остальное неважно.

— Окончательно не слетел? — с недоумением повторил Рамирес. — Думаешь, паренек того… ну…

— А что тут думать? — рявкнул Ром. — Психопат он! Ты что не слышал?! Он свой тесак Потрошителем называет! Разговаривает с ним! Мать его! Пока мы с ним трупы в контейнер закидывали, он все про какого-то геройского капитана Хиша бормотал, про злодейства, оставшиеся нераскрытыми… Короче, недолго пацану осталось. Еще пару недель в таком духе — и прямая дорога в дурку. Беда…