Без Поводыря

Интересно стало — не о том ли самом послание престарелого волка, графа Казимирского? И я даже потянулся к конверту, но под руку попался другой — от Вениамина Асташева. Тоненький такой, едва не просвечивающийся. И сам не заметил, как вскрыл. «Приветствую тебя, мой дорогой друг! Ну и наделал же ты тут шуму! В гвардии болтают, будто бы сам государев брат изволил весьма лестно о тебе отзываться. Будто бы так и сказал во всеуслышание — «каков засранец этот Лерхе! Обещал ведь в отставку уйти, ежели из Тмутаракани его в Петербург потащат, и сдержал слово!» Так что, прими мои искренние поздравления. Ты герой, и в любом салоне столицы о тебе только и разговоров. И поздравляю, ты обзавелся прозвищем! Уж на что князь Гагарин — молчун, а тут и он не сдержался. Высказался, в том смысле, что, мол, этот воробей когда‑нибудь дочирикается! Тебя, Герман, ныне так и знают — как дерзкого Воробья.

Ах, да! Пишу тебя порадовать. Подал прошение на вакансию адъютанта ЕИВ Великого Князя, цесаревича Николая. Имел пространную беседу с командиром полка, генерал–майором свиты, Николаем Павловичем Граббе. Он лихой рубака, и не слишком понимает моих устремлений. Но обещал походатайствовать. Так что, вполне возможно, скоро увидимся. Искренне твой друг, ротмистр Лейб–гвардии Коннаго полка, Вениамин Асташев».

Ну и в какую дыру мне теперь забиться? Порадовал, едрешкин корень! Вот зачем мне, спрашивается, эта никчемная известность? Эта спорная слава?! Непокорный? Революционер? Нигилист? Разве эти слова хотелось бы мне о себе слышать? Разве такие соратники требуются сейчас молодому наследнику? И пусть, как хочет уверить меня Великая княгиня Елена Павловна, я как бы прощен, и все еще могу надеяться на участие покровителей, но станут ли они проявлять энтузиазм, выручая этакого‑то опального губернатора?

Конверт, подписанный графом Казимирским, открывал так, словно он был заминирован. Было даже немного любопытно — какой еще гадостью командир западносибирских жандармов решил‑таки меня «порадовать»?

Ни о чем конкретном матерый волчара не писал. Ничего, что могло бы хоть как‑нибудь однозначно трактоваться. Ни единого слова в мою поддержку. И, тем не менее, прочитав послание до самого конца, почувствовал себя обязанным старому генералу.

«…Честь и слава отважным первопроходцам, членам нашего Географического общества, в личинах корыстных торговцев или простых путешественников, пробирающихся в самые глубины неизведанных земель. Не мне вам, Ваше превосходительство, рассказывать, о таких людях. Вы и сами этаких отлично ведаете, как и то, сколько пользы они приносят нашему Отечеству. Господа Принтц с Васильевым и Гилевым, открыв для русских купцов торговый маршрут к военной крепости Кобдо, навеки останутся в памяти потомков. Иные наши пионеры идут, едут и плывут в иные места, быть может отлично известные другим европейским народам, но прежде не видавшие славных сынов Руси.

Так и дети других земель проявляют интерес к нашим краям. Особенно, ежели им становится известно, будто там происходит что‑то необычайное, поучительное или странное. Не далее как на прошлой неделе поступило прошение на посещение по деловым нуждам вверенного в мое попечительство округа от некоего господина Самуила Васильевича Гвейвера, столичного первогильдейского купца, подданного Великобритании. В бумагах особенно отмечается желание англичанина посетить Томскую губернию, и испрашивается дозволение на встречу с вами, Ваше превосходительство. Я взял на себя смелость поинтересоваться этим человеком, дерзнувшим оставить привычные удобства цивилизации ради новых впечатлений и встреч. Дабы иметь возможность наиболее полно характеризовать сферу интересов нашего заграничного гостя, мне пришлось снестись с некоторыми из все еще здравствующих моих столичных друзей.

Сим посланием примите мои господину Гвейверу рекомендации, как человеку серьезному, обремененному обширными связями, как в торговом обществе столицы нашей Империи, так и на родине. Говорят будто бы даже, что наш Самуил Васильевич лично дружен с английским военным агентом в Санкт–Петербурге, и через это расположение, имеет возможность наиболее выгодно устраивать свои дела. Славен же господин Гвейвер тем, что скупает в Империи различные металлы и, с большой выгодой, сбывает их в Великобритании. Обратно же, своими судами, везет рельсы, качественные станки и инструменты.

Ходили слухи, что будто бы, купец первой гильдии, весьма заинтересован в приобретении действующих металлургических производств, в чем его, опять же по слухам, активно поддерживают на родине. Кроме того, Гвейвера хорошо знают в министерстве господина Мельникова, как образцового поставщика потребных для строительства железных дорог материалов.

Зная ваше, Ваше превосходительство, увлечение всем необычным. Ваше доброжелательное отношение к разного рода исследователям и путешественникам, верю, что вы и нашего гостя, подданного королевы Виктории, примите должным образом»…