Без права на смерть. Еще один шанс

— А командир твой… — Грешник немного замялся, затем обошел наш внедорожник справа и выволок из‑за него, держа за лямки разгрузки, тело рыжебородого. Вся шея мертвеца была залита кровью, а под подбородком зияла огромная кровоточащая рана. Видимо, Грешник при выходе из машины ударил рыжебородого ножом, пробив подбородок, язык, верхнее небо и мозг. Мертвое лицо его с широко раскрытыми глазами до сих пор изображало удивление.

— Это твой командир? — спросил Грех, разжав пальцы, отчего мертвец гулко шлепнул головой об асфальтированный тротуар.

— Д — да!..

— Жаль… — выдохнул Грешник и, скривив лицо, посмотрел на труп. — Он‑то, конечно же, знает… Говорить только, сволочь, совсем не хочет!.. Как его звали?

— Ржавый… — ответил парень и, немного замявшись, продолжил. — Но… Друзья звали его Петля…. Ну, вешать он любил врагов, короче!

— Ржавый, значит… — Грешник задумчиво почесал подбородок. — А банда ваша чем обычно занималась?

— Ну… Это… Как это?!.. — запутался в мыслях паренек. — Ну, обычное дело…. Грабили караваны торговые, да и так, кто попадется….

— И, конечно же, вешали? — Сухо спросил Грех, отчего парнишка опустил глаза и неохотно кивнул. — Значит, ничего особенного…. Как же вашему сброду заказ такой подвязался?

— Да я же говорю — не знаю!.. У Петли там, в Старом соборе, терки с кем‑то были…. Ну а потом… — он хотел было продолжить, но, посмотрев на трупы у машин, замялся. — Вот, короче, и все…

— Слушай! — вмешался в разговор Кипиш. — Ты чего одежду‑то напялил на три размера больше?

— Дык, это!.. Там еще…, когда место для засады высматривали, я в канаву навернулся…. Весь, как черт, в грязи перемазался…. Ну и это… Пахан сменку свою дал…

— Понятно… — кивнул головой Грешник и, быстро подойдя к пленнику сзади, со всего размаху ударил его подошвой своих армейских ботинок в спину, отчего тот упал на живот и хорошенько приложился лицом об асфальт.

Я не знал, что делать в данной ситуации. Мне вдруг захотелось подойти к Грешнику и, схватив за рукав, остановить его, возможно, мне пришлось бы даже с ним подраться, но я был готов рискнуть. Нет. Я этого не сделал, а мое тело словно сковал паралич и я, стоя на том же месте, стиснув зубы, просто наблюдал за происходящим. Опустив свое колено на спину парнишке, Грешник прижал его своим весом к дороге. Одной рукой он обхватил его голову, а второй выхватил из набедренного чехла огромный нож.

— Мама!.. Мама!.. Мамочка! — Взревел парень, и я заметил, как Кипиш сразу же отвернулся. — Пожалуйста!.. Прошу вас, не надо!.. Пожалу… — уже захлебываясь собственной кровью, все еще пытался умолять он, но через несколько секунд окончательно затих, и только его ботинки противно шоркали резиной по асфальту в последней конвульсии, нарушая адскую тишину.

Грешник вытер лезвие ножа о китель уже мертвого парня. Медленно поднявшись, он подошел к бордюру, сел на его край и некоторое время смотрел на растекающуюся лужу крови под трупом парня. Кипиш, тоже, видимо, пораженный произошедшим, присел рядом. Монах же, подойдя ближе к Грешнику, опустил свою руку ему на плечо. Постояв немного, глядя куда‑то в небо, он окончательно добил меня своим спокойным, грубым, но в то же время приятным голосом:

— Не забудьте помолиться о душах врагов своих, ибо не знают они, что уже мертвы!