Без причины

Следом за Раецкой приехала на такси Ирина со своими сыновьями — Артёмом и Мишей. Артём был ровесником моей дочери, а вот Мишке ещё не исполнилось и девяти. По характеру мальчишки были совершенно разные. Артём всегда производил впечатление спокойного, ответственного, порядочного, заботливого парня, а Мишка поражал неуёмной энергией, неусидчивостью, он за одну минуту успевал нашкодить сразу в нескольких местах, при этом был ябедой, маменькиным сыночком и жутким хитрюгой.

Ира у нас была женщиной со странностями, но я обожал её за то, что она не такая, как все. Творческая личность, предпочитающая одиночество шумной компании. Она довольно неплохо рисовала, и мне её картины нравились. Правда, это было искусство не для всех. То, что она рисовала, у многих вызывало ужас и отвращение. Я как-то услышал от одной её знакомой такую фразу: «Я даже не могу представить, что у неё творится в голове». Но мы всегда с ней находили, о чём поговорить, нам было интересно друг с другом, и я часто замечал ревнивые взгляды жены.

Невысокая, худенькая, вьющиеся волосы до плеч, над верхней губой родинка слева. И хоть одевалась она скромно, что-то в ней было такое, что сразу притягивало внимание. Самое забавное, что она искренне считала себя ведьмочкой и даже проштудировала в своё время море книг по белой и чёрной магии.

Мне было больно смотреть на то, как она прошла мимо меня, не произнеся ни одного слова, только кивнула. Дети её вообще со мной не поздоровались. Я почувствовал её обиду и горе. Хотел тут же ринуться за ней и объяснить, что я не оставлял Степана одного умирать, а уехал уже тогда, когда он умер. Но она зашла с детьми в дом, а я так и остался стоять во дворе, ощущая весь этот жуткий, пронизывающий до самой глубины души холод, который она оставила специально для меня.

— Вот они и приехали, — раздался за моей спиной голос Вадима Бочарова. — Дружище, ты даже сам не представляешь, что ты натворил.

Я вздрогнул и повернулся лицом к другу.

— Не понял, о чём это ты?

— Что тут непонятного?! Позвав их сюда, ты взвалил на себя дополнительную ответственность за их жизни. Если с ними что-то случится, ты себе этого никогда не простишь.

— Странный ты какой-то, Вадим. Я тебя совсем не узнаю.

— Нет, я не странный. Я просто честно пытаюсь смотреть правде в глаза.

23. Андрей Осипович этого не рассказывал

Максим находился на втором этаже, в спальне для гостей. Он лежал на кровати. Его губы что-то шептали, но что именно разобрать было невозможно. Лариса Константиновна слышала только его тяжёлое дыхание. Где можно найти Зацепина, ей подсказала Ольга. И вот сейчас она смотрела на Максима, лежащего на кровати. Руки его были скрещены на груди. Рубашка выбилась из-под свитера, а воротник с правой стороны был вывернут наизнанку.

Даже ботинки не снял, заметила Раецкая. «Интересно, когда он последний раз брился? — задала она себе вопрос, рассматривая его бледное, осунувшееся лицо с клочками неровной щетины. — Да, борода ему не пойдёт. Это будет слабая пародия на церковного служку, который во всём стремится копировать батюшку».

— Здравствуйте, Максим, — произнесла вслух Лариса Константиновна.

Он даже не повернул голову в её сторону. Он находился в забытьи, в бреду, и только губы жили отдельно на его безжизненном лице. Она прислонилась к косяку двери и задумалась о том, зачем она здесь, ведь что-то её сюда привело.

Нравился ли он ей? Скорее нет, чем да. Она всегда недолюбливала мужчин, которые не следят за собой. Но был ли он ей противен? Тоже нет. Что-то влекло её к Зацепину, ей хотелось очередной раз его увидеть. Вот только что? «Чувство сострадания, — успокаивала она себя, — мне просто жаль его».

Раецкая шагнула в сторону кровати:

— Максим, вы меня слышите?

Он медленно повернул голову и взглянул на неё красными, воспаленными глазами.

— А, это вы, Лариса Константиновна. Здравствуйте.

Зацепин сел на кровати, повернулся и опустил ноги на пол. — Как вы себя чувствуете? — спросила Раецкая.

— Просто прекрасно! — ответил Зацепин.

— Максим, я понимаю, как вам сейчас трудно.

— Да что вы понимаете?! Что вы все можете понять?! — выкрикнул он, встал с кровати и подошёл к окну. Затем повернулся к Раецкой и спросил:

— Что вам от меня нужно? Душу приехали тянуть? Вам же галочку нужно поставить. А мне? Что делать мне? Как жить дальше?

Он посмотрел ей в глаза. «Сколько в этом взгляде боли и недосказанности, — подумала Раецкая, — да ему же просто не с кем поговорить, некому излить всю горечь утраты, выплеснуть весь этот негатив последних суток».

Зацепин отвернулся от неё и сел на кровать.

— Я присяду? — спросила Раецкая.

— Садитесь, кто вам мешает? И спрашивайте, что вы там хотели спросить.

Раецкая присела на краешек кровати и сказала:

— Я просто пришла поговорить.

— Да? И о чём же мы будем говорить? — горестно усмехнулся Зацепин.

Раецкая внимательно посмотрела на него.

— Хотя бы о вашей супруге. Расскажите, какая она у вас была?

— Была, — прошептал Максим.