Без шума и пыли

Все эти сведения добрались до ушей Сержа из разных источников, достоверных и не очень, а кроме того, были крайне отрывочны. Уточнить те или иные факты было просто невозможно. Кроме того, информация отнюдь не вселяла оптимизма. Мещерский отчетливо представлял себе, с какой чудовищной силой ему придется тягаться. И поскольку никогда не ощущал себя доблестным рыцарем, готовым сражаться с девятиглавым драконом, очень захотел пристроиться к конторе Соловьева. Но как подступиться — не знал.

К великому удивлению — радости, он, правда, поначалу не испытывал! «соловьевцы» сами вышли на Мещерского. И, что было особенно приятно, не стали мочить Князя. Для начала ему вполне вежливо объяснили то, что он уже и сам знал. То есть что ловить ему нечего и шанс сохранить жизнь у Сержа

только один — добросовестное сотрудничество с Антоном Борисовичем. Мещерский развел руками и сказал, что сотрудничать он всегда готов, как юный пионер, но, увы, не знает, что может предложить господам, которые и так имеют на руках все козыри.

Представитель Соловьева — некий Магнус — в свою очередь, удивился. Сначала он даже зарычал на Сержа: «Не пудри мозги, Князь! Ведь ты порошок притырил!»

Это недопонимание сторон могло, вообще-то, дорого обойтись Мещерскому. Если б он не воскликнул в отчаянии: «Вам что, Трехпалый так сказал?», то его скорее всего стали бы очень больно допрашивать. Но этот крик души оказался спасительной соломинкой. Магнус, как видно, сразу понял, что «подследственный» ни хрена не в курсе дела.

Оказалось, что Трехпалый вовсе не ушел к «соловьевцам» и даже не был ими похищен. Напротив, Соловьев и компания были убеждены, что Трехпалого похитили Гнатюк с Мещерским, которые заодно уперли и пакет с «ноу-хау», и банку с готовым препаратом, и все прочее, вплоть до экспериментальной установки.

Кроме того, грешили и на одного из старых друзей Трехпалого, некоего Магомада. Дело в том, что Магомад слегка накинул цену на свой товар, и Трехпалый сразу оказался в худшем положении по сравнению с конкурентами. Из кругов, близких к Трехпалому, шли слухи, будто он сильно огорчился и ответил тем, что по его наводке двух племянниц Магомада забрали в милицию. Когда расстроенный дядюшка прилетел вызволять девушек, его самого посадили за попытку дачи взятки следователю. Понимая, что земляки Магомада, дознавшись, что и как было, могут испортить Трехпалому не только бизнес, но и последние восемь пальцев почикать, тот решил организовать Магомаду побег, но при этом договорился с «соловьевцами», что они отделаются от Магомада и его баб, когда их привезут в Москву. Отсюда и пошла легенда, будто Соловьев похитил Трехпалого и Магомада. На самом деле никто из них в Москву не прилетел. Из тех, кто участвовал в операции по освобождению Магомада и его племянниц, удалось найти только водителей санитарной «уазки», на которой дядю и племянниц вывезли из ИВС, и белой «Нивы», на которую они собирались пересесть и доехать до озера, куда должен был прилететь военный вертолет. Но тут-то и начались разночтения. Водила с «уазки» клялся и божился, что высадил кавказцев точно рядом с «Нивой», а водила «Нивы» утверждал, что прождал полтора часа, но никакой «уазки» не дождался. А вертолетчиков, которые в нарушение воинской присяги взялись за высокооплачиваемую работенку, подряжал некий Буба, телохранитель Трехпалого. Кроме него, никто этих летунов не знал, а сам Буба и его напарник, сопровождавшие Трехпалого, исчезли бесследно. Команда Трехпалого после исчезновения вождя рассыпалась, пошли разборки и дележ территории.

В общем и целом, до мая Мещерский кое-как заслужил у «соловьевцев» доверие. Но тут произошло нечто неожиданное: какие-то вооруженные до зубов люди в камуфляже и масках похитили самого Антона Борисовича. После этого контора Соловьева тоже приказала долго жить. Насколько капитально — неизвестно, но Магнус Князя больше не беспокоил. То ли лег на дно, то ли на кичу засел. К тому же в одной из телепередач про криминал Серж увидел, как собровцы раскладывают по асфальту некую оргпреступную группировку, и когда бойцы правопорядка, вцепившись в волосья задержанным, приподнимали им головы, чтоб запечатлеть морды на видео, Мещерский рассмотрел две-три знакомых физии. Он и сам только чудом не попал в поле зрения РУБОПа и примерно месяц не появлялся в Москве. Единственное, что крепко волновало его в то время, не угодил ли в ментовку Магнус и не попал ли к ментам номер «сотки», зарегистрированной на имя пана Юзефа Мизевецкого.

Правда, этот месяц он провел в той самой «нужной» области и нашел хороший контакт с завотделом областного департамента здравоохранения Борисом Витальевичем Евсеевым, который уверял, будто он кое-что знает о том, что производилось в бывшем 14-м цехе химкомбината…

Увы, очень скоро стало ясно, что господин Евсеев тоже не спешит продавать «ноу-хау», ибо в конкурентную борьбу вступил новый игрок — американский гражданин Пол Мэнулофф, он же Манулов Павел Николаевич, кузен Власты Мануловой и… соперник в борьбе за престол!

ЗАСАДА