Без срока давности

— Есть! — лихо щелкнул каблуками набиравший очки фаворит.

Подполковник Рюмин проявил завидное чутье. Он понял, кто играет первую скрипку, кто дирижирует, и на Абакумова уже не ставил. Правда, халифом Рюмин окажется всего на час. Позднее за фальсификацию «дела врачей» ему придется расплачиваться собственной жизнью.

Да, Абакумов знал многое и про многих. Но оказалось, не все и не про всех, хотя за полтора десятка лет прошел выдающуюся школу. Много было у него единомышленников и проверенных людей в репрессивном аппарате, однако, как выяснилось, его собственную безопасность это не гарантировало. Сталинская система функционировала таким образом, что в любой момент могла смести с лица земли любого человека, независимо от его прошлых и нынешних заслуг, популярности и влияния.

Страховался Абакумов как мог от всех неожиданностей. Перестраховкой объяснялось и его негативное отношение к токсикологической лаборатории. Он опасался вовсе не самого ее существования (в конечном счете она все же обеспечивала потребности контрразведки), беспокоили его проводившиеся в ней эксперименты по испытанию действия ядов на людях. Такая практика была признана преступной международными судебными процессами. И как знать, во что могла вылиться утечка сведений о деятельности в его министерстве подобного заведения. В любом случае крайним оказался бы министр госбезопасности. Такое бывало, и не раз.

Именно этими опасениями объясняется и то, что не кто иной, как сам Абакумов, став министром госбезопасности, сразу же постарался избавиться от лаборатории «X». Он приказал коменданту внутренней тюрьмы Блохину ликвидировать таившее в себе опасность подразделение, а двоим другим генералам — Эйтингону и Судоплатову — поручил сдать все ее документы в спецхран МГБ. С этого, как мы помним, и началась опала начальника названного учреждения. Григорий Моисеевич попал в немилость и выкарабкаться из замкнутого круга уже не сумел.

А что же Берия? Почему он, опекавший и поддерживавший Абакумова на протяжении почти пятнадцати лет, в самый критический момент не поддержал его, оставив в одиночестве? Ведь их так много связывало…

Личностные взаимоотношения в больших политических играх или не значат ничего вовсе, или значат очень мало. Известно, что Лаврентий Павлович Берия оставил пост руководителя ведомства внутренних дел сразу же после войны. К тому времени уже существовали два самостоятельных, независимых друг от друга министерства — внутренних дел и государственной безопасности. Способствуя назначению Абакумова на пост главы МГБ, Берия рассчитывал иметь в его лице своего человека в органах.

Но вскоре он почувствовал, что его надежды не оправдались. Былая прочность его позиций стала явно слабеть. Он еще не сознавал, что это было связано не столько с утратой им былого влияния в карательных ведомствах, сколько со все растущей подозрительностью Сталина и все более проявлявшейся его неприязнью.

Сам Берия по-прежнему видел только себя единственным преемником вождя и продолжателем его дела. Глядя, как слабеет истощенный болезнями организм Сталина, он полагал, что заветная мечта его жизни все более приближается к реальности. Почему-то Абакумов никак не хотел или не мог понять этого. Больше того, он стал представлять его мечте даже некую преграду. Обязанный по долгу службы верно служить вождю и не допускать никаких посягательств на высший пост в государстве при жизни его обладателя, он так и делал. Как человек здравого ума, Абакумов не мог не догадываться о намерениях своего бывшего хозяина и покровителя. Однако вольно или невольно создавал определенные препятствия на его пути, используя свое положение, возможности, связи. Этим, пожалуй, и объясняется то, что, разворачивая интригу с «делом врачей», первой своей целью Берия поставил компрометацию и устранение профессионала Абакумова, его замену на обычного партийного функционера Игнатьева. При определенном раскладе сил Лаврентий Павлович рассчитывал сосредоточить в своих руках или хотя бы под своим непосредственным влиянием силы как МВД, так и МГБ.

Только искал свою выгоду из «дела врачей» не один Берия. Целый ряд странных обстоятельств в разворачивавшемся грандиозном действе наводит на далеко идущие выводы. Начнем хотя бы с того, что столь заурядное дело — о недостаче ядовитых препаратов в лаборатории «X» — поручают вести Рюмину, возглавлявшему следственную часть по особо важным делам Министерства госбезопасности. Разве сопоставимо оно со столь громким, чреватым международными осложнениями делом Рауля Валленберга?