Без суда и следствия

Он был в таком бешенстве, что изо рта капала слюна. Да он самый настоящий маньяк, самый настоящий псих.

– Раздевайся, тварь! – снова взвизгнул он. – Считаю до трех!

Указательный палец правой руки дрожал на спусковом крючке. Неужели выстрелит?..

– Милая, мой тебе совет, будь умницей – слушайся Алика, – увещевающим голосом посоветовал «режиссер». – Он буйнопомешанный, у него и справка есть... Поверь мне, если он тебя убьет, ему ничего не будет...

Лия могла справиться с нормальным человеком. Но она еще никогда не имела дела с психом... А этот Алик – стопроцентный шизоид... Ладно, она вырубит его, когда он на нее полезет...

Она не стала пытать судьбу. Сначала сняла с себя плащ, затем жакет с юбкой.

«Режиссер» тем временем вскрыл при ней непочатую бутылку коньяка, набулькал в стакан и подал ей.

– Это тебе для храбрости! – сказал он.

Сто пятьдесят капель ей не повредят. А ступор с души снимут... Лия не без удовольствия взяла стакан, выпила...

Зря она думала, что сто пятьдесят грамм – это мало. Алкоголь смешался с кровью – такое ощущение, будто по жилам растекался горящий «коктейль Молотова». В голове разбушевался шторм, сознание накрыла пьяная двенадцатибалльная волна. А матку вдруг скрутил приступ самого настоящего бешенства...

Лия сама набросилась на «пещерного человека», сама завалила его на кровать, сама нанизалась на его «дубину». Свистопляска началась...

Она уже понимала, что коньяк был не простой, а с какой-то возбуждающей примесью. Но она была благодарна «режиссеру». Этот сумасшедший секс доставлял ей неистовое удовольствие...

А еще она поняла, что шизоид и не собирается присоединяться к «неандертальцу». Он уже не стоял, а сидел на стуле. Пистолет по-прежнему в руке, только ствол направлен в пол. Левая рука тоже занята... Да он онанист. Самый натуральный онанист. «Режиссер» его не снимает. Значит, он присутствует в его «студии» в качестве зрителя. Уж не для него ли одного затеяна вся эта сцена... Чертов извращенец.

Волна искусственного возбуждения спала, а Лия по-прежнему не могла насытиться и яростно атаковала своего «пещерного любовника». Но сознание уже прояснилось. Она уже могла что-то соображать...

Извращенец уже спрятал свой кожаный пистолет с белковыми патронами. Снова берется за настоящий. В глазах маниакальный огонь. В них жажда убивать...

«Режиссер» не зря выбрал ее на роль порноактрисы. У нее нет паспорта, она одна и на нелегальном положении. Никто ее не хватится, если она вдруг пропадет...

А она может пропасть. Сейчас этот маньяк пристрелит ее. А «режиссер» снимет эту сцену на камеру. Порнофильмы с реальной смертью стоят больших денег. И свои пять тысяч он заберет. Вот почему он так легко расстался с ними...

Теперь она понимала, почему в квартире так остро пахло смертью, – здесь убивали и до нее. Какой, интересно, жертвой она должна стать по счету – десятой, двадцатой, сотой?.. Ее должны убить. Но она этого не допустит.

Она понимает, что у каждого свой кусок хлеба. Она не против – пусть этот смертельный бизнес продолжает существовать и дальше, но только без нее. Она змея, хищница, но никак не жертва...

Лия ловко соскочила с «неандертальца», змеей соскользнула на грязный пол. Она делала вид, что продолжает пребывать в состоянии наркотического экстаза. А к психу она ползет только для того, чтобы заняться с ним сексом. Он должен понять, что она видит в нем только пожарного, который может затушить в ней огонь разбушевавшейся страсти...

Маньяк вскочил со стула как ошпаренный. Завизжал как резаный:

– Пошла отсюда, тварь!

При этом он допустил большую ошибку. Он пустил в ход ноги, но совершенно забыл про пистолет. Лия перехватила его ногу и с силой закрутила ее по оси. Маньяк развернулся к ней задом, рухнул на пол. Она могла бы сесть ему на спину, обхватить руками голову и сломать шейные позвонки. Но она не стала усложнять задачу. Она просто подняла с пола упавший пистолет, без всякого зазрения совести наставила его на маньяка и преспокойно нажала на курок. Под грохот выстрела голова лопнула, как шар.

– Теперь твоя очередь! – хищно улыбнулась она. И направила ствол на «режиссера».

– Что ты делаешь? – запаниковал он.

– Ничего... Раздевайся...

Мужик не заставил себя долго ждать – быстро разделся и плюхнулся на кровать.

– Трахнешь его, – показывая на «неандертальца», спросила она.

– Трахну!!! – в панике согласился мужик.

– А зря... Дело в том, что я терпеть не могу педерастов...

Она выстрелила в своего «пещерного любовника», затем перевела ствол на перепуганного «режиссера».

– Где деньги? – зевая, спросила она.

– Деньги?.. А-а... Вот, вот... – Он потянулся к своей куртке и вытащил из кармана еще пачку долларов. – Больше ничего нет...

– А жаль, – снова зевнула Лия. И снова нажала на спусковой крючок.

Она быстро оделась, вычистила карманы покойного «режиссера», вытащила из камеры кассету и спокойно вышла из квартиры – даже закрыла ее на ключ.

«Девятка» стояла во дворе. Ключи от машины на руках. Но куда ей ехать?

Она поступила просто – выехала за город, остановилась под каким-то мостом. Время позднее – пора спать...