Без суда и следствия

Зэки устояли на ногах. Но судьбу пытать не стали. Пулей вылетели из камеры. За мешками приходили. И отгребли. По мешку трендюлей на рыло. Нашли, блин, лохов.

– Сейчас нас гасить будут, – решил Егор.

И точно, минут через пять в камеру вломились четыре хлопца в камуфляже и с дубинаторами. Точно рассчитали, по одной дубине на сидельца. Только до экзекуции дело не дошло.

– Э-э, мужики, – с упреком сказал один. – Что вы творите? Вы же не урки, да? Короче, чтобы этого больше не было. А то не посмотрим, что менты...

Еще через полчаса появился «вертух» и повел их на комиссию. Ничего необычного. Кровь на анализ, осмотр терапевта, рентген. Только врачи какие-то не от мира сего.

После медприемки их заперли в крохотной камере, общей площадью метра три, не больше. На всех четверых одна скамейка. Это был финиш. По крайней мере, на этот день. В этой конуре Кириллу пришлось дожидаться утра. Снова тяжелая бессонная ночь. Только бороться на этот раз пришлось и с духотой, и с теснотой. Но ничего, выдюжил.

Здорово помог Егор. У него был богатый житейский опыт. Про тюрьму он знал даже больше, чем нужно. И про ментовские хаты он знал немало. Кирилл внимательно слушал его всю ночь и старательно наматывал на ус.

Утром им принесли большую тарелку перловой похлебки с тушенкой. Ни хлеба, ни ложек. Как хочешь, так и жри.

– Вот бляди! – матюгнулся Егор.

– Нашли свиней, – скривился Слава.

– Скоты! – озлобился Глеб.

Кирилл не сказал ничего. Он просто отвел в сторону взгляд. Он не свинья и хлебать это пойло не будет. Его товарищи брезговать не стали. Пустили тарелку по кругу и осушили ее до дна.

Из конуры их вывели только во второй половине дня. И вместе с другими зэками-новобранцами повели в баню.

Баней называлась тесная каморка на три соска. Их попытались загнать туда еще с десятком других зэков.

– Давайте, давайте, – подгонял их вертух.

Деловой до невозможности. Грудь колесом, рубашка нараспашку, в руке резиновая дубинка.

– Мы потом как-нибудь, ладно? – насмешливо посмотрел на него Кирилл.

– Не понял, как это – потом?

– Да вот так. Нельзя нас вместе с основным контингентом держать.

– Это кто такое сказал? – напыжился вертух.

– Инструкцию читать надо. Мы «бэсы». «Бэсы»!

– Умные, да? – грозно осклабился вертух. – Я сказал, вперед!

Но Кирилл даже не сдвинулся с места. Все остальные «бэсы» поддержали его.

– Ну ладно, потом пойдете. Только смотрите, не пожалейте...

– Ты только это, не пугай – пуганые, – усмехнулся Кирилл. – И беспредел устраивать здесь не надо.

– А то что?

– О прокуратуре по надзору слышал?

Вертух сразу утих. Знает, что менты – народ ушлый. Жалобы писать умеют. И что главное, знают, куда их отправлять.

Основная масса зэков помылась. Настал черед «бэсов».

– Три минуты, – буркнул вертух.

Но его дружно послали на хрен. Мысленно... Его мысленно послали. И он мысленно пошел.

В бане они мылись все полчаса. И плевать, что вертух все это время исходил на дерьмо.

После помывки была каптерка. Снова пришлось качнуть права. Кладовщик из обслуги «бэсов» не жаловал. Поэтому попытался всучить им самые стремные вещи. Грязные простыни, рваные матрасы, пустые подушки. Недолго думая, Егор схватил каптерщика за нос, притянул его к себе.

– Что ж ты творишь, гнида? Я ж тебя сейчас урою!..

Вертухай стоял рядом, он все слышал. Но сделал вид, что его это не касается. В конце концов, он и сам мент. И сам может когда-нибудь оказаться в шкуре «бэса».

После сделанного внушения кладовщика как подменили. Как и все его друзья-приятели, Кирилл получил новенькие матрас, подушку, новое, нулевое постельное белье с казенными штампами. Дальше их развели по разным камерам...

Залязгали коридорные решетки, заскрежетали замки. Кирилла провели по длинному коридору, остановили перед камерой с номером 204.

– Руки за спину! Лицом к стене!..

Он знал, что такое тюрьма. Но знал ее как человек, который отправляет в нее других. Сейчас же он познавал этот мир с черной изнанки. И надо сказать, результаты исследований не приносили ему радости...

Камера была большой. Тридцать лежаков – сваренные в два яруса стальные уголки. Справа от входа два «удовольствия» в одном флаконе – «чаша Ганна» и умывальник, отгороженные самодельной занавеской. Слева тумба с телевизором. А все остальное пространство занимал народ.

Людей было не так уж и много. Человек двадцать. Наблюдались свободные места. Все правильно, это обычные «хаты» переполнены. А для «бэсов» в этом плане существуют льготы.

Он знал, что тюрьма живет по блатным законам. И как это ни странно, у заключенных ментов быт складывался по тем же законам, с той лишь разницей, что извращений и беспредела здесь было не в пример меньше.

На Кирилла никто не обратил внимания. Он мог бы пройти в глубь камеры, занять свободное место. Но он терпеливо ждал, когда к нему подойдет сам смотрящий или кто-то из его приближенных.

Минут через пять к нему подошел постоялец. Совсем молодой парень. Но было видно, что в камере он пользуется авторитетом.