Без свидетелей

— Да-да, конечно. Скорее всего, эта одна из тех небольших медицинских премудростей, которые можно почерпнуть из разговора с врачом или другими медсестрами. Может, нам снова связаться с доктором Карром? Или нет, не стоит. Если бы у него были какие-то идеи на этом счет, он бы успел этим похвастаться еще в прошлый раз. Эврика! Нужно обратиться к химику Лаббоку. Он — то, что нам нужно. Я завтра же с ним свяжусь.

— У меня складывается впечатление, — сказал Паркер, — что мы сейчас сидим, сложа руки, и дожидаемся, когда она еще кого-нибудь убьет.

— Просто ужас, правда? Мне до сих пор чудится, что кровь несчастной Берты Готобед, так сказать, вопиет к небу. Это на моей совести.

— Да?

— Что касается истории, рассказанной Триггом, то здесь мы фактически располагаем ясными и недвусмысленными уликами. Может быть, нам выдвинуть против леди обвинение в ночной краже со взломом, чтобы она спокойно посидела в тюрьме, пока мы до всего окончательно не докопаемся? Так часто делают. Потом, это ведь действительно была кража со взломом. Преступница вломилась в дом под покровом тьмы и коварно завладела ведром угля, чтобы использовать его по собственной надобности. Тригг сможет ее опознать, в прошлом он не раз уделял этой даме свое благосклонное внимание. Таксиста мы тоже запросто раскрутим на показания, подтверждающие нашу версию.

Несколько минут Паркер молча курил трубку.

— В этом что-то есть, — наконец произнес он. — Может быть, с этим даже действительно стоит обратиться к властям. Но не следует слишком спешить. Но все-таки хорошо бы сначала набрать побольше других улик. Ведь существует такая вещь, как закон о неприкосновенности личности. Мы не имеем права держать человека до бесконечности по обвинению в краже угля.

— Не забывай, что она действительно совершила взлом и вломилась в чужое жилище! За кражу со взломом можно даже приговорить к каторжным работам.

— Все зависит от того, что скажет суд по поводу угля. Если возобладает мнение, что преступница изначально не питала намерения украсть этот уголь, то ее действия будут рассматриваться как обычное хулиганство или гражданское правонарушение. В сущности, нам ведь и не нужно, чтобы ее осудили за кражу угля. Но я все-таки закину на этот счет удочку в нашем заведении, а заодно снова свяжусь с Триггом и попытаюсь найти того таксиста, а также доктора, которого позвали к Триггу. Может быть, все это удастся трактовать как покушение на убийство или, по меньшей мере, как нанесение тяжких телесных повреждений. Но мне все-таки хотелось бы иметь побольше доказательств того, что…

— Ку-ку! Мне бы тоже хотелось. Но я же не могу сотворить доказательства из пустоты. Опомнись, выкинь это все из головы! Я на твоих глазах раздул уголовное дело из ничего. Ну, неужели это тебя не позабавило? Черная неблагодарность — вот твой основной порок.

Пока Паркер занимался своим расследованием, наступили самые длинные дни июня.

Чамберлен и Левин перелетели Атлантический океан, а Сигрейв распрощался с Бруклэндом. В «Дейли Мелл» печатали антикоммунистические передовицы; в те дни на ее страницах сообщалось о раскрытии опасного заговора, о притязаниях некоего господина на маркизат, и о том, что какой-то чех собирается совершить заплыв через Ла-Манш. Хэммонд лишил своей благосклонности Грэйс, в Москве происходило одно убийство за другим, Фокслоу выиграл Золотой кубок, а в Окси земля разверзлась и поглотила чей-то огород. Преимуществу англичан в Уимблдоне был нанесен тяжелый удар, а Палата Лордов дала понять, что готова пойти на уступки.

Тем временем лорд Питер весьма продвинулся в работе над задуманным им magnus opus, в котором намеревался перечислить сто один способ того, как вызвать внезапную смерть. У Вимси накопилось такое количество подготовительных записей, что бумаги, как бурный поток, вышли из берегов и затопили собой не только библиотеку, но и всю квартиру. Возникла реальная опасность, что Бантер, задачей которого было сортировать эти материалы, раскладывать их по папкам и вообще создавать порядок из хаоса, будет скоро засыпан ими с головой. Встречая в клубе путешественника или ориенталиста, Вимси вцеплялся в несчастного и учинял ему допрос на предмет экзотических ядов, не поддающихся химическому анализу. На досуге лорд Питер занимался изучением сообщений о чудовищных экспериментах, которые проводились в германских лабораториях. Жизнь сэра Джеймса Лаббока, который имел несчастье быть близким другом лорда Питера, сделалась невыносимой из-за ежедневных расспросов о том, насколько хорошо выявляются после смерти такие вещества, как хлороформ, кураре, газ цианид и диэтилсульфонметилэтилметан.