Без ума от герцога

Нет? Это просто нелепо. Конечно, он может найти ей мужа. Быстро пробежав список пришедших на ум кандидатов, он так же быстро отбросил одного за другим.

Энстоун? Нет, он алкоголик.

Куинтон? Только не он. Этот прохвост жульничает в карты.

Бентам? Подходящая кандидатура. Красивый. Богатый.

Джеймс едва не объявил о своем выборе вслух, но при мысли, что придется отдать леди Стэндон Бентаму, стиснул зубы.

Он взглянул на Миранду, которая смотрела на него с таким видом, словно хотела сказать: «Видите, это труднее, чем вам казалось».

— Если я не найду подходящего кандидата для леди, я сам на ней женюсь.

С таким же успехом он мог объявить, что отправится в дебри Африки. Или в Камберленд.

— Женишься? Я не ослышался?

— Да. Если дело обстоит именно так, лучше меня никого не найти.

Джек вытаращил глаза, Миранда смотрела на герцога с лукавой улыбкой.

— Тогда давайте это обсудим, ваша светлость. — Она кружила вокруг него, словно кошка. — Допустим, вы женитесь на ней. И она переедет сюда. Где она будет спать? В вашей постели или в покоях, которые вы держите запертыми, как склеп?

«В моей постели», — подумал он, и эта мысль сразила его с той же силой, что и кулак Клифтона.

Осознав это, Джеймс покачнулся. Пока Миранда не задала вопрос, он не осознавал этого.

Он хотел леди Стэндон.

Но признаться в этом не решался. Это слишком личное, слишком много для него значит.

А что, если она не захочет делить с ним ложе?

Что до старой комнаты Ванессы… Эта комната давила на него, будто сами стены все еще хранили тайны, которые его жена открыла на смертном одре. Тайны, которые разрушили память о его недолгом браке.

«Если Элинор выйдет за меня, все будет по-другому».

Откуда такая уверенность?

— Она может выбрать, что пожелает, — заявил он. При мысли, что придется открыть комнаты Ванессы и войти в ту спальню, Джеймс похолодел. — Комнаты, которые выходят в сад, замечательные. Миссис Окстон их проветрит.

— Прекрасная идея, Паркертон, — согласилась Миранда. — Тогда вы будете жить вполне комфортно. Надо снять с мебели чехлы, и все будет в полном порядке.

— А теперь разве не так? — рассердился Джеймс.

Миранда остановилась перед ним.

— Вы не будете знать самое главное о вашем браке.

— И что же это? — Он скрестил руки на груди.

— Почему она вышла за вас.

Это поразило его в самое сердце.

Именно поэтому он избегал новой женитьбы.

Да и как он мог узнать правду? С Ванессой он ее не знал.

И все-таки он не собирался обсуждать это с Мирандой.

Лучше перейти в быстрое наступление, чем вязнуть в этом болоте.

— Уверен, что леди Стэндон выйдет за меня. — Джеймс поднялся и принял привычную величественную позу. — Оглянитесь вокруг, мадам, это не трущобы Севен-Дайалс.

Эта комната, как и остальные в городском доме герцога, была ошеломляюще элегантной. Золоченые карнизы, пол из итальянского мрамора, турецкие ковры, парчовые шторы. Никаких сквозняков, никаких каминов. Самая лучшая мебель, которую можно приобрести благодаря деньгам и хорошему вкусу.

— Таков ваш ответ? Если бы все это было так важно, вы оказались бы первым в ее списке? — не унималась Миранда.

— Простое упущение, — ответил Джеймс, хотя не думал так.

— И это все, что вы хотите, ваша светлость? Благодарную жену? Ведь все эти годы вы не задумывались о браке.

Благодарная жена? Эти слова разозлили Джеймса. Ему казалось, что он слышит крики Ванессы.

«Я должна выйти за Паркертона! Должна! Отец настаивает. Герцог — наша единственная надежда на спасение».

Но она говорила не с ним. В горячечном бреду она признавалась призрачному возлюбленному, который все еще владел ее сердцем.

Стряхнув эхо прошлого, Джеймс сказал:

— Возможно, удар Клифтона открыл мне новые перспективы.

Он чувствовал себя по-другому. Весь его внутренний мир стал другим.

С тех пор как он встретил ее…

Но Миранда стояла на своем.

— Вы не думаете, что леди Стэндон заслуживает мужчины, который воспламенит ее сердце? И разве вы не заслуживаете того же самого? — Подавшись вперед, она ткнула его в грудь. Буквально пронзила сюртук пальцем. Совсем как та фурия, которая служит экономкой у леди Стэндон. — Я думала, что человек в вашем положении хочет большего. Гораздо большего.

Большего? Что это значит?

Джеймс понятия не имел, о чем говорит его невестка.

Но в нем вспыхнуло подозрение.

Он хотел, чтобы его имя было в этом чертовом списке. И первым. Он хотел, чтобы Элинор смотрела на него так, будто он единственный в мире способен спасти ее.

Миранда резко повернулась и, разъяренная, вылетела из комнаты.

Джеймс и Джек не двигались, опасаясь, что у нее появятся еще какие-нибудь аргументы, и она вернется читать им нотацию. Точнее, Джеймсу.

Но Миранда торопилась вверх по лестнице, и когда была достаточно далеко, Джеймс повернулся к брату.

— Извини, Джек.

Джек, к удивлению Джеймса, покачивался на каблуках и улыбался.

— Извинить? За что?

— За то, что так разгневал твою жену.

— Это? Это всего лишь прелюдия, — рассмеялся Джек.

Джеймс сквозь открытую дверь посмотрел на лестницу.

— Хочешь сказать, что она еще больше разъярится?

— Временами она бывает не в духе. — Джек подошел к брату и хлопнул его по плечу.