Без ума от любви

Йен схватился за волосы, его гнев и отчаяние рвались наружу. Он ненавидел этот гнев, тот самый гнев, который приводил в ярость его отца и за который его много били. Он закипал в Йене, когда он хотел что-то объяснить, но не находил слов, когда не мог понять ту чушь, которую бормотали все люди, окружавшие его. Ребенком он мог делать только одно: бросался с кулаками и кричал, пока два лакея сдерживали его. Крики прекращались, лишь когда приходил Харт. Йен, будучи маленьким мальчиком, боготворил Харта Маккензи, который был старше его на десять лет. Теперь Йен был взрослым человеком, чтобы сдерживать порывы гнева, но они приходили снова, и он боролся с этим демоном каждый день. Он боролся с ним и в ту ночь, когда была убита Салли Тейт.

— Я не хочу, чтобы вы были как-то с этим связаны, — повторил он.

Но Бет только посмотрела на него. Ее глаза были такими голубыми, а губы пухлыми и красными. Ему хотелось целовать и целовать их, пока она не забудет все эти раскрытые Феллоузом секреты и из ее глаз не исчезнет это выражение.

Йену хотелось чувствовать под собой ее тело, слияние их пылающих тел, услышать ее дыхание, когда он овладеет ею. Ему было необходимо, чтобы все остальное погрузилось в небытие, чтобы они оба растворились в страсти. Она стала нужна ему, как убежище, еще с тех пор, как она сидела рядом с Линдоном Мейтером в опере «Ковент-Гарден».

Он отобрал ее у Мейтера, выдав тайны этого человека. Мейтер был прав, говоря, что он украл ее, однако Йена это не беспокоило. Но теперь Бет знала тайны Йена, и ей стало страшно.

— Достаточно легко можно было доказать, что вы не совершали никаких убийств, — говорила она. — Конечно же, ваш кучер, камердинер и другие могли подтвердить, где вы находились.

Она думала, что это так просто, так просто…

Йен подошел к ней и дотронулся до ее щеки, ощущая мягкую, как лепесток, кожу.

— Я не хочу, чтобы вы знали об этом. Это гнусное и грязное дело.

Он не был уверен, все ли Феллоуз рассказал ей, но мог бы догадаться. Однако Феллоуз раскопал только голые факты, лежавшие на поверхности, Истина лежала глубоко, тайны были настолько мерзкими, что могли погубить их всех.

Бет ожидала, что он объяснит все одной или двумя фразами, чтобы успокоить ее. Йен не мог сделать этого, ибо знал страшную правду. Проклятая память не подводила его, сохраняя то, что он видел, что он сделал. Обе дамы были замешаны в этом, и обе умерли.

— Йен…

От ее шепота у него сжалось сердце. Йен отпустил ее. Гневная дрожь снова пробегала по его телу.

— Вам не следовало бы общаться с семейством Маккензи, — сказал он. — Мы разрушаем все, к чему бы ни прикасались.

— Йен, я верю вам.

Она ухватилась за его рукав и не выпускала его. Ему так хотелось посмотреть ей в глаза, но это было невозможно.

Бет поспешила заговорить:

— Вы боитесь, что Феллоуз оттолкнул меня от вас. Нет, не оттолкнул. Он явно на чем-то помешан. Он сам сказал, что у него нет никаких доказательств, и дело против вас никогда не возбуждалось.

Вообще-то это правда, но все было не так просто.

— Оставьте это, — сурово сказал он. — Забудьте.

Йену хотелось бы забыть. Но он никогда ничего не забывал. События вставали перед его глазами с такой же ясностью, как и утро, когда он сидел здесь, играя вместе с ней на пианино. Так же ясно, как и каждый «эксперимент», который проделывал над ним шарлатан доктор в частном доме для сумасшедших.

— Вы не понимаете. — Бет выпустила его рукав и тут же положила руку ему на плечо. — Мы друзья, Йен. Я серьезно отношусь к дружбе, видит Бог, у меня в жизни друзей было не так много.

«Друзья». Йен подумал, что никогда не слышал, чтобы так называли его. У него были братья, друзей не было. Куртизанкам он нравился, они любили его, но он не заблуждался на их счет: любили бы они его, если бы он не платил им?

Бет пристально смотрела на него.

— Я хочу сказать, что не откажусь от дружбы с вами, потому что появился инспектор Феллоуз и предъявил свои обвинения.

Она все еще хотела, чтобы он оправдался. И во весь голос заявил о своей невиновности. Йен не умел лгать, не понимал, зачем это нужно, но он знал, что правда коварна.

— Я не видел, как умерла Салли Тейт, — сказал он, глядя на дверной косяк. — И я не втыкал ножницы в Лили.

— Откуда вы знаете, что это были ножницы?

Он перевел взгляд на ее лицо.

— В ту ночь я видел ее. Я зашел ее навестить и нашел мертвой.

Бет судорожно сглотнула.

— И вы не сообщили в полицию?

— Нет. Я оставил ее и успел на поезд, отправлявшийся Дувр.

— Инспектор Феллоуз говорит, что свидетель видел, как вы входили в дом.

— Я никого не заметил, но я и не смотрел. Мне надо было успеть на поезд, и я не хотел, чтобы была какая-то связь со мной, с Лили и с Хай-Холборном.

— Инспектор все же нашел ее.

В Йене снова начал закипать гнев.

— Я знаю. Я пытался защитить ее от него. Я не смог. Я обманул ее.

— Любой грабитель и вор мог бы ее убить. Это не было вашей виной.

Лили не сопротивлялась. Она знала и доверяла тому, кто убил. Это Йен заметил сам, и это подтвердил Керри.

— Я не смог защитить ее. Я не могу защитить вас.

Бет улыбнулась:

— У вас нет необходимости защищать меня.