Без Вечного Синего Неба

Постепенно слово «тюрки» стало этническим именем народов, исповедовавших веру Древнего Алтая.

Да, конечно, вера – условие очень хрупкое, невидимое, но ее феноменальную объединяющую силу исследователю важно почувствовать и принять, чтобы отличать оттенки иных исторических событий. В оттенках, с моей точки зрения, и вырисовывается смысл легенды о Всемирном потопе. Повторю, в древних тюрках видели не племена варваров-завоевателей, а носителей веры в Бога Единого,

и в этом состояла главная особенность Великого переселения народов – им руководила не алчность завоевателя, а вера друга! Отсюда и объяснение антропологического разнообразия, которое отличало тюркский мир, придавало ему многоликость. То был союз народов, внешне не похожих друг на друга, но связанных верой сильнее, чем кровным родством.

Во внешней многоликости и внутреннем единстве состояло величие тюркского мира, он духом питал и собирал людей. Вера в Бога тянула к себе, защищала, давала надежду. Следы ее поистине неземной притягательной силы зафиксировала даже средневековая географическая карта, на которой Алтай показан Эдемом, то есть раем земным. Та карта издана в XIII веке в Англии и предназначалась паломникам… Это ли не еще один знак времени и событий, о которых я веду свой рассказ из Нахичевани?

На Алтае посвящение в веру сопровождал обряд ары-алкын – троекратное погружение в воду, он не забыт и ныне. Крещение водой перешло в христианство. Омовение присутствует у мусульман, которые, как и христиане, в Средневековье по-своему развили каноны тюркской религии. Как видим, ничто не проходит бесследно, культура народа не исчезает, она лишь обретает новые формы, новые традиции – и в том ее вечность.

Разве не омовение планеты, принимавшей веру в Бога Единого, символизировал потоп? Это литературный образ, наполненный глубоким философским смыслом, понять его без знания тюркской истории невозможно… Планета погрузилась в воду по воле Неба и вышла из воды очищенной, просветленной. Ну, не планета, конечно, а сам человек, его сознание, его мир.

О том и говорит название горы Арарат – по-тюркски Агры даг (или Арыг даг), она хорошо видна и из Нахичевани тоже. В топониме скрыта память об обряде ары-алкын (арыг-алкын). Напомню: в древнетюркском языке «арыг» значило «чистый», «святой», «праведный», а «даг» – «горы». Не потому ли столько внимания к той горе и к Кавказу?

Но Кавказ, как выясняется, не единственное место на планете, где «побывал» ковчег Ноя. И доказательства тому, разумеется, не только в топонимике.

Спор о ковчеге и о горе, к которой он пристал, начался, наверное, при жизни Ноя, такие уж мы, тюрки, любители споров и опровержений… Южные алтайцы указали бы мне на гору со сходным названием близ реки Чемала, где якобы уцелели обломки ковчега. Северные алтайцы утверждали бы: нет, ковчег у них, на снежной вершине Улудаг, там видели (разумеется, очами воображения!) огромные гвозди от него. У казахов своя версия события, у хакасов – своя… Что сказать? Картина знакома. Не зная сути, мы любим спорить. И чтобы спор был до хрипоты. До драки… К примеру, пассажиры ковчега, чем не повод для спора? Кто они?

Начнем?.. Для кого-то это просто животные, для меня – тотемы, ведь каждый род у тюрков имел защитника в образе животного или птицы. Это традиция. Из алтайского варианта легенды следует: на палубу Ной вошел «со своим семейством и друзьями», потом пришли животные и птицы. Но какие? Те, что красовались на тотемных знаменах. Не было слонов, белых медведей, бегемотов, были только «свои» звери и птицы, которых знал Алтай. Иначе говоря, представители его фауны… Чем не тема исследования для зоолога и историка? (115)

Конечно, и это я прекрасно понимаю, принятие новой веры – шаг рискованный, он сродни плаванию в бушующем океане, когда не знаешь, к какому берегу вынесет. Не всем риск был по душе. Первым отказался от Бога Небесного род ворона, Ной выпустил эту птицу с ковчега, и та полетела клевать падаль. Потом ковчег покинули ворона и сорока, и они вернулись к прежней жизни.

Голубь показал Ною преданность. Видимо, поэтому до сих пор он в почете у тюрков, ибо Ной велел ему: «Ты мой верный слуга, благословляю тебя до скончания века жить вместе с моими потомками»… Никогда прежде я не понимал, почему от стаи летящих голубей оживает небо, почему радость щемит сердце. Оказывается, всему есть причины, даже радости, при которой оживает память. Вот она, улыбка спящей памяти, напоминающая о далеком прошлом – о наших предках. И о том, что мы их потомки.