Без Вечного Синего Неба

Быть понятным ребенку, оказывается, во сто раз сложнее, чем взрослому, но зато как интересно: дети очень дотошны, они чувствуют малейшую фальшь, которую мы, взрослые, не замечаем… И – я подал заявку на книгу о Сибири в издательство «Детская литература», решил рассказать о том, о чем говорил в диссертации, то есть об освоении Сибири.

В издательстве на меня посмотрели как на человека с другой планеты, ведь за душой была лишь пара публикаций. Но что-то в них разглядели… Словом, договор заключили и выдали аванс. Не напрасно. Риск оправдался. Опять повезло с редактором (терпеливыми были мои учителя письма и жизни). Для «Детской литературы» я написал пять или шесть книжек, одну перевели на английский язык, но детским писателем не стал. Тесно. Хотя и привлекательно во всех отношениях.

…Когда заточил перо, постучал в двери журналов «Вокруг света», «Новый мир», элитных советских изданий, где мечтали публиковаться многие. Еще бы – литературный олимп. И опять повезло, сибирская тематика была востребована, что облегчало разговор. Тем более у меня за плечами были публикации в академическом журнале «Природа» (их даже перепечатали в Англии). Так я стал автором.

Волнующее началось время – о тебе заговорили не просто люди, а читатели… Твои читатели! Появилась такая категория людей на планете Земля. И было мне уже без малого тридцать лет, по возрасту вроде бы и не мальчик…

Из публикаций в журнале «Вокруг света» сразу выделю эссе «Уроки комплекса», его переделывал раз пятнадцать. До седьмого пота. Труднейшая тема, которую требовалось изложить понятным языком. И хотя бы как-то осмыслить. Тогда с трибуны очередного партийного съезда объявили о новых территориально-производственных комплексах в Сибири, звучало масштабно, но что такое «комплекс» никто не знал. Даже те, кто объявил об этой новинке в экономике. Мне как молодому ученому, специалисту по Сибири, редакция доверила рассказать о проблеме.

Не скрою, за эссе взялся из озорства, но был и дальний прицел – надежда, что публикация переведет меня в ранг «своего автора». А это другая категория творчества – можно предлагать журналу собственные темы.

Опять спасибо редактору, на мое счастье Владимир Ильич Левин тонко чувствовал слово и его нюансы, ценил игру мысли. Мы с ним сошлись быстро.

При удобном случае я предложил сделать очерк «Мгла над Тындой», хотел заплатить свой долг Якутии за статью о старателях, которая, по моему мнению, все-таки не получилась и точила мое самолюбие. Не знал еще: труднее всего писать о том, что сам видел и пережил, это я понял, когда начал седеть, когда освоил умение перевоплощать себя в читателя не написанного текста… Как это? Словами тут не объяснить, опыт придает твоей душе особое состояние, оно сродни мастерству фотографа, который, не расчехлив фотоаппарата, видит тот самый кадр. Свой кадр. Чувствует точку пространства, с которой лучше снимать… Короче, это – чутье. Чутье звериное, на уровне инстинкта, но оно, по-моему, и есть талант.

Одно скажу, после «Мглы…» я перестал оглядываться, перестал бояться прогневить начальников и власть. Видимо, по совету Антона Павловича Чехова выдавил из себя раба. Понял, правдивое слово – это великая ценность, ради которой не тяжело и страдать, еще понял: правда в первую очередь нужна самой власти, ибо в правде – сила Державы… Хотя, что говорить, ничто человеческое было не чуждо и мне. Пробовал однажды писать под заказ, за деньги – ничего не вышло.

Поэтому ни о чем не жалею, что было, то было. За инакомыслие мое имя внесли в «черный список» ЦК КПСС, но пережил и это. Жаль, конечно, что не все из написанного опубликовал. Зато чванливая околонаучная суета обошла меня стороной… Я не озлобился, не спился, потому что не опускал рук, работал, всегда искал что-то новое, даже когда дома месяцами молчал телефон, когда на улице не узнавали знакомые, отворачивались вчерашние друзья. Так и шел вперед «полынным» своим путем. Шел, потому что по-прежнему верил в слова бабушки и в предначертание Судьбы. Небо берегло для другого дела – очень важного, и я чувствовал это не седьмым, а каким-то девятым чувством.

Работа, работа, работа занимала мое время, она спасала от опрометчивых поступков, но делала одиноким, замкнутым на своих рукописях. И слава Богу!

Чтобы быть понятнее, даю здесь отрывок из книги «Сибирь: XX век», изданной в 1983 году, где налицо мое «юношеское» познание истории. С него, признаем сразу, полного незнания, начинал я исследование истории Евразии. Не стыжусь той своей слабины. Что поделать, если нас так научили в школе, оно, то незнание, и делает зримым путь, который удалось пройти.